— Говорят, оппозиция проплачена из Найвена. — заметил Анно.
— Не факт, что действующий деспот не получает денюжку из?за другого кордона. — Ответил на то его братец, — И уж точно факт, что он оплачивает выборы из казны Тиира. Агитирует людей за их же деньги. Так что оппозиция хорошо поступила — привлекла финансы из?за рубежа, влила их, так сказать, в экономику провинции…
— Ага… А потом как отдавать?
— Это такие деньги, которые можно не отдавать.
— встрял я, — Их отдают не натурой, а преференциями, помощью в подобном положении подобными средствами. Да и смешно мне становится, как я представлю, будто приезжает Великий Магистр Найвена и стучит башмаком в дверь местной мэрии, требуя вернуть деньги. Хотя бы часть… Нас прервал Ади:
— А вы знаете, господа, я избегаю говорить на темы политики. Думаю, что рассуждать о делах кои мы не можем изменить. Не оставить ли нам темы высокие и не поговорить по существу дела, из?за которого мы тут собрались. Скажите мне, господа Гамм, а есть ли у вас план, как выбраться из города? Такового у братьев не было.
— Ну а где ваша землеройка? — сразу спросил Ади.
— А где ей быть, как не под землей. Я ее хорошо спрятал в одном из туннелей. Там же и большая часть золота. Но я бы на вашем… нашем месте не думал о катакомбах. Я кивнул: днем я ходил к провалу на площади. Его огородили перилами, но смотреть не возбранялось. Внизу же, в катакомбах народу было не меньше, чем наверху. Причем, все, кто был внизу, находились при исполнении — они что?то искали, мерили. Подземелье Тиира наполнилось светом и звуками. Под землей маршировали роты солдат, от этого порой начинали дрожать стаканы на столе или сотрясалась брусчатка мостовых — будто кто невидимый марширует улицами города. Уже ходили слухи, что то в один, то в другой подвал без стука входили из?под земли солдаты.
— Короче, подытожу, — сказал я, — наше положенье не изменилось. Имеем те же яйца только в профиль. Раньше из города не могло выбраться две группы по два человека, а теперь — ровно четыре человека…
— Жаль, — заметил Ади, — а я ведь надеялся на вашу машину. Анно покачал головой:
— Она бы все равно нам много не дала бы. За пределы оцепления мы бы вышли никак не быстрей двух недель.
— Тогда подземелье отпадает… Земля тоже, по воздуху может уйти только Дже. Что нам остается?
— Из стихий — вода и огонь, — заметил Зепп.
— Не вижу, как нам может помочь огонь. Разве что пустить этот город по ветру. Мятеж, что ли поднять… Ади задумался глубоко. Вероятно он что?то понимая в деле поднятия мятежей.
— Это не наш метод, — заметил я.
— Не наш… — согласился Анно, — но все же…
— Есть еще вода… — заметил Анно. Я читал в одной книжке, что как?то одни герои оказались в подобном положении и бежали из города, спрятавшись в бочках. Что?то подобное читал и я, но там положение было совсем другим. Так я и сказал остальным:
— Верно — там был бурная река, здесь же течение — в час по чайной ложке. Там сплавляли тысячи бочек, тут в глаза бросится и одна. К тому же то ведь сказка была…
— Ага, вот и я говорю… — Подхватил Ади. — Подобный случай был на севере, там каторжане лес рубили. Двое собрались вот так бежать, сделали коробку, запихнули ее под бревна. Короче, когда через неделю их выловили, в ящике в том было два трупа. Как раз в гробу — взять и закопать. И дух там был смрадный и спертый.
— Ну это ясно — в шахтах народ вот так часто гибнет, когда воздух заканчивается. Я посмотрел в окно, в небо карабкалась луна — она была молодой и прибавляла в весе каждую ночь.
— Еще и луна… Озеро гладкое — видно нас будет далеко…
— Я вот что скажу, — заметил Анно, — надо подводную лодку строить, чтоб мы, значит, в ней по дну озера переплыли. А что тут того озера — две мили. За ночь как нечего делать…
— Басни это, — заявил я. — Подводная лодка это так, которая утонула.
За ночь как нечего делать…
— Басни это, — заявил я. — Подводная лодка это так, которая утонула. Я других не знаю!
— А вот и бывает! Я читал описания таковых у Требля…
— И кто это такой?… Отчего я не слышал?
— А он молодым пропал без вести… Вероятно утонул.
— Час от часу не легче… — вздохнул я. — А у нас точно нет другого выхода? Ответом мне была тишина. Другого выхода не было…
! Межвременье
Я часто вспоминаю тот портрет в витрине. Он был выставлен в одном магазинчике на центральной улице Тиира. На нем был изображен действующий сатрап. Он был небольшим. Портрет — разумеется, поскольку с Сатрапом я так и не увиделся. На нем глава провинции был изображен по пояс, на фоне флага провинции, в льстивом масштабе чуть более чем один к одному. Изображен он был довольно качественно — но не более. То есть без какой?то тени таланта — просто поделка под искусство. Пока мы находились в городе, я проходил мимо него никак не менее дюжины раз — никто к нему не приценивался. На то была веская причина — его цена. Стоил он как две марки золотого песка. То есть для какой?то мазни, которую лет через десять можно выбросить многовато. Конечно, в случае бы победы это портрет кто?то бы тут же купил как выражение своей лояльности, но сейчас лояльность с лихвой уравновешивала скупость и осторожность: а вдруг проиграет? Я часто себя спрашиваю — а что стало с тем портретом? Была ли у него иная судьба кроме как сгореть в камине особенно холодной ночью — рано или поздно?. И если его сожгли… Если не выбрали другую подобную же участь — то что с ним? Какую дырку в каком ковре чьего жилища он закрывает? Что стало с хозяином магазина — неужели он не знал, что торгует блестящей, но все же рухлядью?… Прогорел ли он? Сколько отдал художнику за эту мазню? И дал ли вообще хоть что?то? Или пройдет еще немного времени и в какой?нибудь лавке антиквара — старьевщика я вновь увижу этот портрет. Какой он будет — с потускневшими красками, засиженный мухами? Что под ним будет написано? Может: «Конец прошлого века. Портрет неизвестного»? Кто?нибудь знает ответ?