— А в общем даже жаль… — заметил Анно, убивая очередного комара.
— Чего жаль?…
— Да корабля же… Интересная вещь — было бы время, я бы с ним повозился, походил под водой, попробовал бы покрутить с глубиной, с движителями. А так: со стапелей — прямо в бой. Конечно про стапели и бой было сказано слишком вычурно — драться мы не собирались. Во всяком случае, не на воде.
— Дже, а ты когда?то плавал на кораблях? — спросил Ади. Я кивнул:
— Даже раз по морю. Нашу часть перебрасывали к архипелагу Си. Но начался шторм — вернулись обратно…
— Ну и как?
— Да никак, в общем… Заблевал всю палубу… Анно тихонько хохотнул…
— А я, веришь, воды боюсь, что та курица… — продолжал Ади, — Даже вот когда на пароме плыву — все равно как?то паскудно. Все же человек создан для тверди… Ибо меня в школе учили все, что плавает — утонет.
— А что будем делать с деревом? — спросил младший Гамм.
— И дерево намокнет — утонет…
— Все же сомнительно, что ты был хорошим учеником… — засмеялся Зепп. К моему удивлению Ади подхватил смех:
— Что верно — то верно. Как сейчас помню — лет десять мне было, повела моя матушка в церковную школу. Местный настоятель решил проверить, насколько я умен, ну и стал мне показывать картинки… Миниатюрки… А я, значит, рассказывал ему, что на них нарисовано. Показывает одну — а там лужок, на ней пасутся эти… С рогами… Ади защелкал пальцами и нахмурил лоб, пытаясь вспомнить.
— Черти! — выпалил Анно.
— Да какие черти, — обиделся Ади, — козы… Ну этот святой муж и вопрошает — что там нарисовано… Ну я ему и заявляю: козел! Он говорит, мол, может не козел, а козочки?…
— А ты?…
— А я ему и отвечаю: козел старый, ты долго надо мной издеваться будешь?… Дальше смеялась вся наша кампания.
Затем Ади вытер проступившие слезы и продолжил:
— Короче, в монастырь меня не взяли. Так я оказался в кадетском училище… Учился так себе — это Зепп угадал. Но я знаю, кто наверняка был отличником. Дже, ты хоть раз проваливался на экзамене? Стоял в углу?… Все посчитали это очень смешным, и засмеялись пуще прежнего.
— …а меж тем, — начал я, — самое первое испытание я в жизни провалил…
— Да ну?
— Было мне, пожалуй, лет пять, тоже привели меня в школу. Только у меня была старуха?директриса, да и картинок побольше. Показывают на одну, говорят — сколько здесь людей?…
— А там вообще были люди?…
— Ага. Один… Ну я так и сказал. Показывают другую — говорят, а тут сколько… А картинка была препаскуднейшая — там какая?то гулянка: кто?то танцует, один с лютней входит, двое за самогоном побежали… Пытаюсь их сосчитать, но сбиваюсь постоянно. Ну ей надоело ждать, и она определила меня в последний класс…
— И сколько там было?
— Классов или людей?
— Людей…
— Я потом посчитал — семнадцать… Но дело в том, что старуха мне сказала, какого ответа она ждала… Я сделал паузу, ожидая, что кто?то ответит за меня. Но они молчали — смех затих, остались только улыбки. На вопрос поставленный много лет назад мне пришлось отвечать самому:
— «Много»… Не число, не семнадцать — ребенку в шесть лет не положено таких цифр знать. А всего лишь «много»… Зато эта ошибка мне пошла на пользу. В том году набирали три класса. Два из них вели заслуженные старые карги. А последний — девчонка, чуть постарше крайнего класса нашей школы. И если те два класса ходили по струнке и получали за малейшую шалость, девушка та доброты душевной не утратила и разрешала нам многое. До сих пор помню, как мы осенью бегали по двору школы, а сверстники смотрели в окна. Их из здания не выпускали…
— Логично, Дже, логично… Ты до сих пор не держишься в рамках.
— На всякого мудреца, вроде того что, довольно простоты?… Я вам скажу, что лучше ума хорошо наполненного — разум хорошо устроенный. Ибо такому достаточно знать только принцип, чтоб восстановить картину… Анно посмотрел на звезды и указал нам на восток.
— Впрочем, к делу… Мне кажется, самое время. Луна взойдет там через час. Затем, через два часа, зайдет уже на том берегу. Все это время мы должны быть под водой. За это время можно будет пройти под озером два раза. Должны успеть, если за корягу не зацепимся… Над водой стал подыматься туман — пока еще не густой, и высотой может быть в четверть сажени.
— Гляди, как хорошо, — заметил Анно, — и туман нам в помощь. Я был настроен гораздо прагматичней:
— Не расслабляться, рядовой… Если не видят тебя, значит, и не видишь ты. Мы поднялись, разделись, связали вещи и оружие в узлы, затолкали их в лодку, растерлись самогоном.
— Поехали… — скомандовал Ади. Для спуска лодки Анно проложил доски, приделал к бортам колеса от телеги, которые уже в воде снял и выбросил. Вместо фонаря Зепп собрал какой?то раствор, залил его в банку, а баку закупорил. Уже под водой, внутри корабля он потряс ее, и она начала светить. Светила она совсем неярко, только чтоб разогнать мрак внутри лодки. Через мутную воду с поверхности наше свечение было неразличимо. Рядом с лампой стояли песочные часы. Зепп был капитаном этого корабля, из?за сломанной руки он не мог грести, поэтому только командовал. Когда корабль спускали на воду, он был уже внутри. Троим пришлось подныривать под лодку. Последним это сделал Анно, убедившись, что крыша лодки не выступает из воды.
Через мутную воду с поверхности наше свечение было неразличимо. Рядом с лампой стояли песочные часы. Зепп был капитаном этого корабля, из?за сломанной руки он не мог грести, поэтому только командовал. Когда корабль спускали на воду, он был уже внутри. Троим пришлось подныривать под лодку. Последним это сделал Анно, убедившись, что крыша лодки не выступает из воды.
— Нормально… — заметил Зепп. Когда Анно занял свое место, он сверился по мерному шесту. — Погрузились еще на полпяди… Поехали что ли… Под водой мы говорили мало и все больше шепотом. Вероятно, нас все равно бы не услышали, даже если бы мы орали благим матом. Но это было совершенно лишним — мы и так слышали друг друга. Но разбуженные рыбы подплывали к нам, смотрели на диковинку, провожали нас, норовили попробовать на вкус, затем теряли к нам интерес, разворачивались и спешили назад. Мне казалось, из мутной воды что?то смотрит на нас, что?то несоизмеримо более умное и сильное, чем рыбы. То ли души утопленников, то ли разбуженная нечисть. Но на нас она не напала, вероятно сочтя нас несъедобными безумцами. Уже через час мы опять увидели дно.