— Есть!
— Эй! Грасиэла! Я поймал рыбку!
— Помнишь, я ведь тебе говорил, Рей. Тяни и крути катушку. Тяни и крути. Я помогу тебе держать удилище, пока мы не вытянем из воды эту рыбину. Похоже, она большая. Ну, ты готов?
— Ага!
Хотя Терри практически один с силой тянул удилище, оба на свой лад боролись с рыбой. Между тем Маккалеб отправил Грасиэлу смотать лески, чтобы все три не перепутались. Терри и Реймонд боролись с рыбой чуть ли не десять минут. И Маккалеб чувствовал по ослабевающему натяжению удилища, что рыба начинает уставать. В конце концов он передал удочку Реймонду, чтобы тот сам закончил «охоту».
Сам Терри натянул перчатки и спустился по камням к кромке воды. И там он увидел, что всего в нескольких сантиметрах под поверхностью воды серебристая рыба уже едва сопротивляется натяжению лески. Тогда Мак-калеб встал на каменистую глыбу, замочив джинсы и кроссовки, и, нагнувшись к самой воде, ухватился за леску Реймонда. Он потащил рыбу, которая открыла рот, на берег, потом ступил в воду и рукой в перчатке схватил рыбу за хвост, сразу за задними плавниками. Потом он вытащил ее из воды и взобрался обратно по камням к Реймонду.
Рыба сверкала на солнце, словно отполированное серебро.
— Это барракуда, Рей, — сказал Терри. — Только посмотри на ее зубы.
22
День удался. Реймонд поймал две барракуды и белого окуня. Первая рыба, которую он вытащил из воды, была самой большой и стала самым волнующим событием. А вторая барракуда попалась на крючок совершенно случайно — когда они уплетали сэндвичи, то чуть не упустили удочку: рыба так сильно натянула удилище, что оно выгнулось, а они даже не сразу заметили.
Вернувшись на катер далеко за полдень, Грасиэла настояла на том, чтобы Реймонд отдохнул и поспал до ужина, и отвела его вниз, в спальную каюту. Маккалеб за это время с помощью воды из шланга промыл все рыболовные снасти. Когда Грасиэла вернулась и они остались одни, сидя на стульях на палубе, Терри почувствовал, что просто до смерти хочет холодного пива, как хорошо потягивать его на солнышке, откинувшись на спинку стула.
— Какой чудесный день, — сказала Грасиэла, вспоминая забавные моменты рыбной ловли на скалистом молу.
— Я рад. Надеюсь, вы останетесь на ночь? — спросил Терри.
— Конечно. Реймонд тоже хочет остаться. Он любит лодки. Кроме того, я вижу, что ему не терпится порыбачить и завтра. Ты пробудил в нем рыболова-маньяка, — пошутила девушка.
Маккалеб что-то смущенно пробурчал, думая о предстоящей ночи.
Маккалеб что-то смущенно пробурчал, думая о предстоящей ночи. Несколько минут прошли в молчании, пока они наблюдали, что происходит на пристани. По субботним дням здесь всегда было много людей. Маккалеб смотрел на всех незнакомцев очень внимательно. Он не забывал о русском ни на минуту, хотя чувствовал, что шансы появления Болотова крайне незначительны. У этого типа были связи с нужными людьми, поэтому, если бы он хотел навредить Маккалебу, он бы сделал это сразу. Размышляя о Болотове, Маккалеб как-то сразу перешел к мыслям о деле Глории и вспомнил, что хотел кое о чем спросить Грасиэлу.
— Можно мне задать тебе один вопрос? — заговорил Терри. — В прошлую субботу ты пришла ко мне со своей просьбой. А статья о трансплантации появилась в газете неделей раньше. Почему ты выжидала неделю, прежде чем пойти ко мне?
— На самом деле я нисколько не ждала. И статью я не видела. Коллега Глории из газеты позвонил мне и сказал, что прочел статью и что, по-видимому, сердце Глори пересадили тебе. Тогда я зашла в библиотеку и прочитала статью сама. А на следующий же день пошла к тебе.
Маккалеб понимающе закивал. Тогда Грасиэла задала вопрос, который не давал ей покоя.
— А что за коробки там стоят?
— Какие коробки?
— Те, что задвинуты под стол. Это твои бывшие дела?
— Да так, старые материалы.
— Но я узнаю некоторые имена. Например, я помню Лютера Хэтча. И Кодового Убийцу. Почему вы его так назвали?
— Потому что он — если только это был мужчина — оставлял послания для нас, следователей, в конце которых стоял один и тот же номер.
— А что он означал?
— Мы так этого и не выяснили. Лучшие специалисты из Бюро, даже криптографы из спецслужб не смогли расколоть эту задачку. Лично я думаю, что этот номер вообще ничего не означал. Он не был никаким кодом. Это была очередная попытка Неизвестного морочить нам головы и нагло поддразнивать… девять-ноль-три, четыре-семь-два, пять-шесть-восемь.
— Это и есть его код?
— Просто набор цифр. Как я уже сказал, я не верю, что это действительно код.
— А в Вашингтоне тоже пришли к такому выводу?
— Нет. Они продолжали ломать над этим голову, уверенные, что эти цифры что-то значат. Думали, что, возможно, это номер карточки соцстрахования убийцы. Только, вроде как, цифры перемешаны. На своих компьютерах они рассчитали все возможные комбинации и выяснили имена всех людей, имеющих эти номера. Сотни тысяч. И они протащили их по всем своим базам.
— А что они искали?
— Судимости, сходные преступления. Но все это оказалось одной большой дразнилкой. Неизвестный ни в одном списке не обнаружился.
— А почему «неизвестный»?
— Ну, так мы именовали каждого преступника до тех пор, пока он был не схвачен. Кодового Убийцу мы так и не взяли.