— Нет, Бад, я не за этим. Ты можешь одолжить мне географический атлас? Мой валяется у меня в машине, а мне не хочется снимать с нее брезент из-за ерунды.
— Само собой. Он у меня в машине, — сказал Бад. Он достал из кармана ключи и бросил их Маккалебу.
По дороге к «таурусу» Маккалеб взглянул на ряд дорогу-щих яхт, которые тоже швартовались в гавани Кабрильо. Для них постороили док в два раза шире и с длинными «стапелями», который вмещал бы корпуса больших яхт.
Терри поискал глазами «Бертран-60». Это было красивое судно. И он точно знал, в какую сумму оно обошлось ее владельцу, который пользовался яхтой не чаще одного раза в месяц. Он выбросил за красавицу не менее полутора миллионов долларов, мельком пронеслось в голове у Терри.
После того как он забрал атлас из машины Бада и вернул тому ключи от машины, Маккалеб вернулся на свою лодку и занялся разборкой дела Корделла. Поначалу он просмотрел рапорты о кражах «чероки» и пистолетов марки «Хеклер-Кох П-7». Он пронумеровал все угоны, а затем пометил нужные места на соответствующих страницах атласа. Затем Терри взялся за список подозреваемых по теории Уинстон о трех преступлениях, таким же образом помечая места жительства и работы каждого человека. В конце он отметил на карте места нападений.
Эта работа заняла у Маккалеба почти час. Однако, когда все было сделано, внутри у него все закипело от волнения. Один персонаж сразу выделялся из списка «кандидатов», так как географически «совпадал» как со стрельбой в магазинчике китайца, так и с кражей пистолета.
Это был Михаил Болотов, тридцатилетний русский эмигрант, уже дважды побывавший в калифорнийских тюрьмах за вооруженные ограбления. Болотов жил и работал в Канога-Парке. Его дом находился рядом с Шер-ман-уэй — примерно в миле от магазина, где были убиты Глория Торрес и Чен Хо Кан. Работал Болотов на часовом заводе, расположенном на улице Виннетка всего в восьми кварталах к югу и двух кварталах к востоку от магазина. Наконец, что больше всего взволновало Маккале-ба, русский работал в четырех кварталах от своего дома в районе Канога-Парк, где в декабре был украден «Хек-лер-Кох П-7». Внимательно прочитав отчет о краже со взломом, Маккалеб отметил, что ворвавшийся забрал также несколько подарков под рождественской елкой, среди которых был и известный П-7 в подарочной упаковке — подарок мужа жене, исключительно в духе Лос-Анджелеса. Взломщик не оставил ни единого отпечатка пальца или других улик.
Маккалеб прочел все досье о его условно-досрочном освобождении и отчет следователя. У Болотова был длинный список серьезных правонарушений, но он никогда не подозревался в убийстве и после последнего освобождения из тюрьмы три года назад никаких столкновений с законом не имел. Он регулярно ходил отмечаться к своему надзиретелю и, в общем, внешне производил впечатление человека, вставшего на путь истинный.
Болотова дважды допрашивали по делу Корделла два следователя — Ритенбаух и Агиляр. Допрос проводился почти две недели спустя после убийства Корделла, но недели за три до убийства в магазине. Кроме того, допрос, очевидно, проводился до того, как Уинстон выяснила все о краже оружия. Вот поэтому, догадался Маккалеб, никто и не обратил внимания на географическую связь места жительства и работы Болотова с местами преступлений.
Во время допроса ответы Болотова не наводили ни на какие подозрения, а алиби ему обеспечил его работодатель, сообщив, что в ночь убийства Корделла тот отрабатывал свою обычную смену с двух до десяти. Он также показал следователям записи об отработанном времени и почасовых выплатах. Агиляру и Ритенбауху этого показалось достаточно. Корделл скончался примерно в 10:10 вечера. Болотов физически не мог добраться из Канога-Парка в Ланкастер за десять минут — даже если бы он летел на вертолете. Поэтому Ритенбаух и Агиляр перешли к следующему имени в списке.
— Чепуха! — вслух произнес Маккалеб.
Он был возбужден. Болотов был реальной зацепкой, которую было нужно проверить, несмотря на свидетельства его шефа или записей о выплатах. Болотов был вооруженным грабителем, а не каким-то там часовщиком. Его близость к местам преступления требовала нового расследования обстоятельств. Маккалеб чувствовал, что с этим он может смело отправляться к Уинстон.
Он быстро сделал пометки в своем блокноте и отложил его. Он был измотан и чувствововал, что у него начинает раскалываться голова.
Он быстро сделал пометки в своем блокноте и отложил его. Он был измотан и чувствововал, что у него начинает раскалываться голова. Взглянув на часы, Терри понял, что время за работой пролетело незаметно: было уже два часа дня. Он знал, что ему надо поесть, но не ощущал ни малейшего голода. Вместо этого он решил вздремнуть и спустился вниз в свою каюту.
11
Полный сил после крепкого часового сна, во время которого ему ничего не снилось, Маккалеб сделал себе сэндвич из белого хлеба с плавленым сыром. Он откупорил банку кока-колы, поставил все на поднос и отправился обратно, наверх, чтобы заняться делом Глории Торрес.
Терри начал с кассеты, взятой из камеры наблюдения магазинчика. Он уже смотрел ее дважды в компании Ар-ранго и Уолтерса, однако решил вернуться к ней снова. Вставив кассету в магнитофон, Маккалеб для начала просмотрел ее на нормальной скорости, потом выбросил остатки сэндвича. Он больше не мог съесть ни крошки: его желудок словно слипся.