Маккалеб просто улыбнулся. Ему нравились в Джей такие вспышки неудержимого гнева. В этом смысле она была полной противоположностью Арранго и его отношению к делу. Терри стал сгребать со стола бумаги и видеокассеты, сказав Уинстон, что позвонит ей, когда просмотрит все материалы. Возможно, на это уйдет несколько дней.
— Не торопись, — улыбнулась Джей. — Нам пригодится все, что бы ты ни раскопал.
Когда Маккалеб подошел к «форду» Бадди, то обнаружил, что тот устроился, прислонившись спиной к дверце со стороны водителя и вытянув ноги на пассажирском сиденье.
Бад лениво наигрывал на гармошке подобие блюза, читая при этом книгу, лежавшую у него на коленях. Открыв дверцу, Маккалеб подождал, пока его друг уберет ноги. Когда он забрался в машину, то заметил, что книга, которую увлеченно читал Бад, называется «Дело ведет инспектор Иманиши».
— А ты вернулся довольно быстро, — сказал Бад.
— Да, говорить было особенно не о чем, — ответил Терри, ставя пакет с бумагами и кассетами на пол между ног.
— Что это такое? — спросил Бадди.
— Так, материалы, которые надо просмотреть. Локридж наклонился над пакетом и посмотрел на первую страницу. Это был отчет о происшествии.
— Джеймс Корделл, — прочел он. — Это кто такой?
— Бадди, я опять начинаю думать, что…
— Понял, понял.
Приняв намек к сведению, он уселся прямо и завел машину. Больше о бумагах он не спрашивал.
— Ну, куда двинемся теперь? — обернулся он к Терри.
— Теперь мы двинемся обратно. В Сан-Педро.
— Ты же сказал, что я понадоблюсь тебе в течение нескольких дней. Обещаю, я больше не буду задавать вопросов. — В голосе Бада звучал протест.
— Дело не в этом. Ты мне еще понадобишься, и очень скоро. Но пока что мне необходимо вернуться домой и посмотреть все это, — пояснил Терри.
Бадди не глядя бросил книгу на приборную доску, засунул гармошку в углубление дверцы, и машина двинулась в путь.
10
В салоне наверху было светлее, чем в его рабочей каюте, и Маккалеб решил приняться за дело здесь. Кроме того, здесь были и телевизор, и видео, укрепленные наверху одной из боковых стенок салона. Терри расчистил обеденный стол, вытер его влажной губкой и бумажным полотенцем, а затем разложил бумаги, которыми снабдила его Уинстон. Он достал из ящика стола хорошо заточенный карандаш и линованый блокнот и положил их тут же.
Подумав, Терри пришел к выводу, что лучше всего будет изучать материал в хронологическом порядке. Это означало, что придется начать с дела Корделла. Он рассортировал бумаги: теперь все, что касалось Корделла, лежало в одной стопке, а Глории Торрес — в другой. Затем он разделил папки первого дела на меньшие части, так что в одной лежали документы, касающиеся первых шагов расследования вместе с уликами, в другой — бесед со свидетелями, в третьей — отчеты о безуспешных действиях, далее — разные донесения и еженедельные выводы о проделанной работе.
Маккалеб был человеком привычек: работая в Бюро, он имел обыкновение, приступая к очередному расследованию, сначала убирать со своего письменного стола все
лишнее, а затем раскладывать на нем папки по новому делу. Кипы документов поступали к ним из полицейских участков со всего Запада. Одни присылали пухлые пакеты, другие лишь тоненькие папочки. И Маккалеб всегда запрашивал видеокассету с записью сцены преступления. Но маленькие или большие посылки — все они были примерно одинаковые. Новое дело всегда захватывало и одновременно отталкивало Терри. Он то бесился, то жаждал отомстить кому-то за сотворенный им кошмар. Эти чувства разом обуревали его, когда он сидел в своем маленьком кабинете, его пальто висело на вешалке, а пистолет лежал в ящике стола. Да, он мог раскрыть преступление, но это было впереди. Дело в том, что лучше всего Макка-леб работал сидя за своим столом и копаясь в бумагах и прочих свидетельствах преступления. Как оперативник он был в лучшем случае неплох. А вот в кабинете ему не было равных. Потому каждый раз, усаживаясь за стол и открывая первую папку, Терри испытывал чувство волнения сродни тому, что испытывает охотник, который идет по следу опасного зверя. Именно это волнение он ощущал, подойдя к столу в салоне своего катера.
Джеймсу Корделлу было что терять. Хорошая семья, прекрасный дом, в котором стояла не одна машина, отличное здоровье и отличная работа — ему платили достаточно, чтобы его жена могла быть домохозяйкой и заниматься двумя прелестными дочками.
Именно это волнение он ощущал, подойдя к столу в салоне своего катера.
Джеймсу Корделлу было что терять. Хорошая семья, прекрасный дом, в котором стояла не одна машина, отличное здоровье и отличная работа — ему платили достаточно, чтобы его жена могла быть домохозяйкой и заниматься двумя прелестными дочками. Джеймс работал инженером в небольшой частной фирме, которая владела государственным контрактом на обеспечение работы системы акведуков, несущих воду таящих ледников в горах центральных штатов в резервуары для снабжения бескрайней Южной Калифорнии. Корделл жил в местечке Ланкастер в северной части округа Лос-Анджелес, что обеспечивало ему возможность добраться на машине до любой точки акведука в пределах полутора часов. Вечером двадцать второго января Джеймс направлялся домой после долгого дня инспектирования отрезка акведука Лоун Пайн, где акведук был сооружен из бетонных труб. Как раз был день зарплаты, и Корделл остановился у отделения Регионального Государственного банка всего в миле от его дома. Зарплата ему перечислялась на электронную карту, а Джеймсу понадобились наличные. Он был застрелен в голову возле банкомата в тот момент, когда банкноты начали выскальзывать из этого аппарата. Его убийцей был тот, кто забрал хрустящие двадцатки, которые выплевывал автомат.