Солдаты падали и лежали на камнях, крича, выгнув тела от боли.
— Срань господня, — сказал Сержант и бросился к «Брэдли».
Он в панике забрался на место командира, сердце бешено колотилось в груди. Что случилось с теми людьми? Они умерли? Если это биологическая или химическая атака, почему ей подверглись не все? Если это сделали Талибы, то шутки кончились. Они просят лучшую армию в мире о полном истреблении, и они его получат.
Подождав несколько минут, он пересел на место стрелка, и просканировал в перископ вершины холмов, на случай возможной вражеской атаки.
Крики прекратились. Сержант чуть не заплакал от облегчения. После нескольких минут полной тишины, комплекс наполнился громкими голосами. Сержант просидел три часа, время от времени переговариваясь по рации с командиром другого «Брэдли», пытаясь хоть что-то выяснить. Мартинез и Томпсон, водитель и стрелок, так и не вернулись. Он приготовился к худшему.
По борту «Брэдли» кто-то постучал.
— Ты там, Сержант? — раздался голос Деверо. — Ответь же, черт побери!
Сержант открыл люк и высунулся, вглядываясь в сумерки.
— Я здесь, — сказал он. — Со мной все в порядке. Ты как? Твои парни в порядке?
Его товарищ кивнул. У него был остекленевший взгляд и бледное лицо.
— Справляемся, — ответил Деверо.
— Где мой экипаж?
— Их нет, Сержант.
— Справляемся, — ответил Деверо.
— Где мой экипаж?
— Их нет, Сержант.
— Черт побери! — в ярости воскликнул Сержант.
Деверо добавил, — Всех переносят в большую палатку, где проходило собрание. Пострадало двадцать процентов персонала базы.
Это же каждый пятый. Невероятно.
— Какой уровень тревоги? Почему все ходят вокруг?
— Полковник только снизил степень безопасности на тридцать процентов, — сказал Деверо. — Я слышал, что полковнику доложили по рации, что такое происходит везде, и полковник не считает, что это нападение. Сейчас они с капитаном спорят, посылать ли на место крушения вертолетов отряд, чтобы узнать, есть ли выжившие. Капитан отказывается отдавать приказы. Он не хочет идти туда. Говорит, что на нас могут напасть.
— Что значит, такое везде происходит? — сказал Сержант. — Ты имеешь в виду, по всей стране?
— АТАКА!
Повсюду в поисках укрытия бегали солдаты. Деверо побежал и нырнул в минометный окоп, оставив Сержанта искать источник огня. Мина, не долетев до цели, разорвалась у самой бревенчатой стены базы. Вслед за вспышкой в небо взметнулось гигантское облако дыма и пыли. Со скалистых высот ударил пулемет. На комплекс посыпались пули. На дальних холмах мелькали вспышки пистолетных выстрелов. Сержант вздрогнул, когда мимо ушей просвистели первые пули.
Он забрался обратно в «Брэдли», с помощью ручек управления развернул орудийную башню и нацелил пушку и пулемет на вершину хребта.
Это местные, догадался он. Они тоже стали падать с криками, и подумали, что это наших рук дело. Боже, в этой песочнице семьдесят тысяч солдат НАТО и почти тридцать миллионов афганцев. Двадцать процентов это будет четырнадцать тысяч солдат НАТО, но шесть миллионов афганцев! Если они думают, что это наших рук дело, нам крышка. Они вырезали чертову Красную армию за какое-то несчастное вторжение.
Он открыл огонь, выпустив снаряды по дуге в сторону вершин. Пулеметный огонь прекратился.
— Большой пес 1, это Большой пес 2, выйди на связь, — услышал он по рации.
— Я здесь, Большой пес 2, — ответил он, ища новую цель.
— Марк 19 убит! — кто-то завопил снаружи.
По всему комплексу рвались мины. В «Брэдли» попала реактивная граната — сильный удар, и она отскочила, взорвавшись в воздухе и осыпав броню осколками.
— Большой пес 1, мы получили сообщение о стрельбе со стороны полицейского участка. Можешь подтвердить?
— Подтверждаю, — сказал он в микрофон. — Со стороны полицейского участка ведется вражеский огонь, Большой пес 2. Мятежники захватили здание.
— Они твои, Большой пес 1. Удачной охоты.
Он открыл огонь из пушки, послав серию снарядов в здание. Оно тут же скрылось в большом облаке дыма и пыли.
— Цель поражена, — сказал он.
— О, боже. О, боже.
— Большой пес 2, это Большой пес 1.
Потом он увидел. Афганцы открыли навесной огонь по палатке, в которой находились павшие солдаты. Радио заполнилось яростными криками.
— Нужно накрыть огнем этот чертов холм!
Человеку свойственно выживать. Когда он выживает, он превращается в зверя, которым когда-то был. А звери думают только о своем выживании. Дело лишь в том, драться или отступать, и много раз зверь, сидящий у вас внутри заставлял вас слепо бежать в укрытие. Сержант знал, что делает солдата хорошим бойцом. Это когда он правильно научен контролировать свои эмоции. То, что делает солдата смелым, и даже благородным, это желание пожертвовать своей безопасностью ради жизни своих товарищей.
Солдаты выбегали на открытое пространство, чтобы вызвать огонь на себя, отвлечь мятежников от стрельбы по палатке, и гибли на месте.
Сержант насчитал трех солдат, корчившихся на земле и истекающих кровью, а четвертый лежал неподвижно. Другой солдат стоял на покрытой гильзами земле и непрерывно стрелял в сторону холмов. Это был Деверо.
— У «Афганца» будет что рассказать, если он выживет, — подумал Сержант. Он продолжал поливать подавляющим огнем по вражеским позициям на хребте.