— Это нехороший цвет, — согласился Этан. Он, прищурившись, разглядывал зернистую картинку. — Филадельфия и Нью-Йорк закрашены темно красным. Это не означает ничего хорошего. Но восточная часть Огайо, в стороне от крупных городов, закрашена желтым. Желтый ведь лучше красного, верно?
Выжившие пожали плечами, но никто не возразил.
Он добавил, — Если бы этот председатель сдвинул свою задницу в сторону, мы бы увидели, что происходит на западе.
— Председатель явно недоволен текущим положением дел, — сказал Тодд, с набитым шоколадом ртом.
— Вашингтон закрашен темно красным, — сказала Уэнди. — Интересно, где сейчас президент.
— Скорее всего на базе Маунт-Уэзер, в Вирджинии, — сказал Сержант. — Там у него запасной бункер. Все члены правительства, выбравшиеся из Вашингтона после начала эпидемии, сейчас там.
— Если вообще еще осталось правительство, — сказала ему Уэнди. — Главное, что мы продолжаем сопротивляться. Вот что важно.
Сержант кивнул. — Да, это важно. Мы все еще в игре. И надеюсь, выиграем.
Выжившие вновь наполнили стаканы, откинулись на спинки кресел и смотрели, пока им не наскучило.
— Есть еще чего посмотреть?
— Когда будет шоу Джона Стюарта?
Все рассмеялись.
— Спасибо, что пришли на мою важную пресс-конференцию, — сказал Тодд гнусавым голосом, изображая, будто он говорит за человека в телевизоре. — Все мои стратегические оценки пошли прахом. Есть вопросы?
* * *
Раньше, до конца света, Тодд терпеть не мог смотреть телевизор, который считал опиумом для народа и пустой тратой времени. Он вырос на интернете. Он часами мог сидеть за компьютером, перепрыгивая с сайта на сайт, вовлекая совершенно незнакомых ему людей в неприятные дебаты на форумах и чатах касаемо оружия, тактики и правил в своих любимых играх «Мир Варкрафта» и «Вархаммер 40000». Он называл этот ночной ритуал «устроить разрыв времени». Он сидел за компьютером после ужина часами, которые пролетали для него как минуты, а его мать все ворчала, чтобы он шел спать.
Однажды ночью, семь месяцев назад, когда он сидел, сгорбившись над клавиатурой, и нестерпимо хотел в туалет, мать позвала его снизу по имени. Этот окрик он с чистой совестью проигнорировал, так как принципиально не отвечал с первого раза, а только со второго. Не прошло и минуты, как она окрикнула его снова.
— ЧТО? — в слепой ярости проревел он.
— Спустись вниз!
— Так я никогда не допишу сообщение, — пожаловался Тодд, громко вздохнув.
Он устало спустился вниз и застыл на месте. В гостиной, на кушетке сидела Эприл Престон, в джинсах, свитере и очках.
Эприл была старшеклассницей. Эприл была популярной. Эприл была красавицей, даже в очках.
— Эй, — сказал он, оживившись.
— Привет, — сказала она, неловко улыбаясь.
— Думала, ты сможешь поздороваться нормально, — сказала мама Тодда. — В одну школу все-таки ходите.
— В разные классы, — сказал Тодд.
— Верно, — сказала Эприл.
— У Эприл сломалась машина, — сказал его отец. — Мы уже позвонили в «ААА».
— Отлично, — сказал Тодд, кивая.
— Хочешь «Пепси» и еще чего-нибудь, Эприл? Поесть, например?
— Нет, спасибо, миссис Полсен.
— Родителям хочешь позвонить?
— Уже позвонила, спасибо. За мной скоро приедет папа.
Тодд изучал Эприл, пока они разговаривали, и немного нервничал. Хотя она лично никогда не причиняла ему никакого вреда, он считал ее союзником своих обидчиков. Она наверняка с ними тусовалась. Вероятно, она считала полных придурков неотразимо привлекательными, раз встречалась с такими. Ты плохо обращаешься с людьми, которые моложе и слабее тебя, и ты еще играешь в футбол? Ух, ты, а ты горячая штучка! А теперь она была у него дома. Должен он расценивать это как вторжение? Похоже, даже домой к нему можно ворваться. Они могут просто войти. Он представил себе, как она рассказывает всем в школе, какой у него дурацкий дом, дурацкие родители. Как она передразнивает их: — Я только что позвонила в «ААА». Хочешь «Пепси»?
Хотя у нее был не особо угрожающий вид. Похоже, она нервничала даже больше, чем он. Внезапно он почувствовал непреодолимое желание совершить какой-нибудь рыцарский поступок. Может, ему удастся произвести на нее впечатление, и она расскажет всем, какой он классный на самом деле.
Он заметил, что родители вышли из комнаты, а Эприл разглядывает свои сложенные на коленях руки.
— Здорово наверно быть старшеклассницей, — сказал он.
Она снова улыбнулась и кивнула.
— Собираешься в колледж поступать?
— Хотела бы, — сказала Эприл. — Остановлюсь наверно на Пенн Стейт. А ты?
Тодд заморгал. — Я? Еще не знаю. То есть, хочу. Конечно, буду поступать, только еще не выбрал, куда. Когда я еще школу-то окончу.
— Ты сообразительный. Сможешь выбрать, куда пойти.
Тодд не знал, что сказать. Эприл нарушила первый закон его джунглей — никогда не хвалить интеллект выше среднего. Ты можешь быть хорошим атлетом, хорошим музыкантом, хорошим потребителем двенадцати унций пива, но хорошим учеником — никогда. Он объявил ее про себя вне игры, так как она действовала по другим правилам. В свой последний год перед выпуском она уже казалась ему взрослой. Уши горели, он весь покраснел от такого комплемента. Если кто раньше его и хвалил, то только родители и учителя, но ученики никогда. Сверстники никогда не хвалили. Он тоже стал чувствовать себя вне игры. Будто он попал в некий мир, где репутация сообразительного парня является преимуществом, а не источником смущения и страха. Впервые за долгое время Тодд обрел надежду на будущее.