Друзья Дейва были крутыми парнями и в чем-то даже жестокими. После академии ей назначили свой район, и она начала заниматься настоящей полицейской работой. Но дедовщина никуда не исчезла. Вместо этого, она распространилась, как зараза, среди патрульных, как мужчин, так и женщин. По несчастью или чьему-то злому умыслу, ее назначили в тот же участок, где работал Дейв Карвер со своими друзьями.
С тех пор Уэнди ушла в себя.
Раздались свистки. Цепь копов ринулась на толпу. Замелькали дубинки. Людей оттесняли или сбивали с ног. Цепь быстро рассеялась, когда все исчезли в растущих облаках газа.
Уэнди оттолкнула щитом какого-то мужчину. Занесла дубинку над семейной парой, зажавшей носы носовыми платками, приказывая им отойти. Люди кричали друг на друга в дыму. Уэнди ощущала себя оторванной от внешнего мира, будто плывущей в каком-то сюрреалистичном сне. Перед ней мелькали лица доведенных до отчаяния людей, рыдающих, кашляющих, кричащих. Она замахнулась дубинкой на какого-то пятящегося назад мужчину. Кровь из раны на голове заливала ему глаза. Похоже, он не очень сильно пострадал, поэтому она продолжила наступление, вскоре забыв о нем.
В полицейской иерархии она стояла в самом низу. И все же она была лучше тех бегущих людей. В иерархии общества они стояли ниже ее. Она была копом, а они — гражданскими.
Она услышала оглушительный хлопок, который тут же приняла за выстрел. Она вздрогнула, когда вслед за этим звуком загрохотали множественные выстрелы. Вскоре из облака газа вышел, шатаясь, Джо Вили, чей пластиковый щит был покрыт кучей черных отверстий, и кулем рухнул на землю.
Уэнди вытащила его из хаоса, а другие копы подняли его на носилки и быстро унесли в госпиталь. Когда газ рассеялся, они нашли еще двух тяжелораненых копов, лежащих на земле среди стонущих протестующих. Копы выявили четырех стрелявших; одного поймали и отволокли за ближайшие кусты для быстрого правосудия.
Это были не обычные времена.
Сержант заметил, что она смотрит на них, схватил ее железной хваткой, и грубо оттащил прочь, к полицейскому участку, находившемуся всего в четырех кварталах к востоку от госпиталя.
— Я назначаю тебя на спасательные работы до конца смены, Сэслав, — рявкнул он. — Проверь расписание, куда какие команды сегодня направляются. А сейчас исчезни с глаз долой.
Уэнди направилась в участок, сбросила там свое снаряжение, и вздремнула часок под столом. Следующие двенадцать часов она искала «крикунов». Ее поисковая команда нашла шестнадцать, вдвое больше, чем вчера и на одну пятую больше чем позавчера. В шесть утра, обессиленная, но напившаяся кофе, она вернулась в участок и вошла в патрульную. Несколько копов собрались у телевизора и качали головами. Беспорядки в западных штатах. Волна насилия распространялась от побережья в глубь материка. Большинство военных и национальных гвардейцев все еще дислоцировались за океаном и находились в растерянности от эпидемии, лишь несколько подразделений вернулось на родину. Основной линией защиты была полиция, и постепенно во всех городах эта линия разрушалась. Но только не здесь, как поклялись офицеры. Они были уставшие и злые, но не оставляли своих позиций, разве что на носилках.
Они были уставшие и злые, но не оставляли своих позиций, разве что на носилках.
— Выключите это дерьмо, — крикнул кто-то, и телевизор выключили. Окна были открыты, и по большому квадратному помещению гулял прохладный ветерок. Кто-то достал бутылку виски и стал разливать в пластиковые стаканчики. — Приготовьтесь, — сказал кто-то. — Вы нужны им там. Приготовьтесь.
Уэнди с ног валилась от усталости. Она вся была в синяках, челюсть и голова все еще болели с вечера. Кто-то врезал ей, когда их команда пыталась предотвратить разграбление магазина Холл Фудс.
Джон-Джон протянул ей стаканчик, — Ты хорошо поработала, новенькая, — сказал он, подмигнув и похлопав ей по плечу. — Так держать.
Ты хорошо поработала, новенькая.
Она улыбнулась, превознемогая боль в челюсти.
— Еще отсоси у него, и он сделает тебя Офицером Месяца, — хихикнул один из патрульных, и тут же вздрогнул, когда другой коп заехал ему локтем по ребрам. — За что?
— Отвяжись от нее, — сказал ему другой коп. — Она одна из нас.
Джон-Джон поднял стаканчик и громко произнес на распев, обращаясь ко всем, — Иногда кажется, что копа называют героем лишь раз, когда он словит пулю. Но сегодня у нас трое героев. Это верно. Но скажу, что вы все герои, каждый день, а особенно сейчас в разгар этого проклятого апокалипсиса. Поэтому я пью за парней, находящихся в критическом состоянии в Госпитале Милосердия, и пью за всех вас, засранцы, кто не отступил. Парни, вы герои. Пью за вас, лучшие жители Питтсбурга.
Она одна из нас.
Копы осушили стаканчики и протянули их за добавкой. Кто-то включил приемник, пытаясь устроить вечеринку. Все стояли кругом, чувствуя себя неловко в форме и ремнях Бэтмена, со стаканчиками в руках. Спиртное обожгло Уэнди горло, вызвав у нее чувство тревоги и расслабленности одновременно. Она взбодрилась. В комнату, ругаясь, вошел один из диспетчеров, — Мне нужен кто-то, кто занялся бы внутренними беспорядками, а все на вызовах. Нас завалили звонками.