— Прекратите! — кричал он, почти ничего не видя от слез. — Прекратите, мать вашу!
Жилые дома вокруг стали сменяться коммерческими зданиями. Он глянул в зеркало заднего вида и увидел визжащую толпу, преследующую его. Внезапно он осознал, что из динамиков машины звучит старая песня «Битлз». Спустя несколько минут его преследователи стали отставать, потом бросили свою охоту, и стояли, глядя ему в след.
— Вот и все, — подумал он, издав какой-то резкий звук, толи смешок, толи всхлип.
Обернувшись на дорогу, он отвлекся и не успел избежать столкновения с небольшой толпой, бегущей ему навстречу. От удара тела разлетелись как тряпичные куклы. Одно повисло на машине как какое-то кошмарное украшение, колотя по кузову свободной рукой. Из-под измятого капота на тело и лобовое стекло хлестала горячая вода. Этан жал на газ, почти ничего не видя, пока корчащееся и визжащее тело не отцепилось и не попало под ступицу правого колеса. Раздался ужасный треск. Машину дернуло вправо и все погрузилось во тьму.
Этан очнулся на тротуаре, ковыляя прочь от своей сплющенной о стену универмага машины. Он попытался бежать, вцепившись руками в свой рюкзак, но упал на колени. Его вырвало. Сзади послышался вой и топот ног. Одна из витрин универмага была разбита. Он залез внутрь и двинулся, хромая, мимо отделов с мужскими галстуками, ремнями и кожаной обувью. Несколько человек залезли в магазин и бросились за ним в погоню, преследуя его по косметическому отделу, как стая волков.
Они неуклонно настигали его, визжа будто от радости. Он бежал, ничего не видя, бросив рюкзак. Перед глазами мелькали белые точки, дышать было нечем. Свою биту он оставил в машине. Один из людей появился откуда-то с боку, рыча. Через несколько мгновений он набросился на манекен, мимо которого только что пробежал Этан, и принялся рвать его руками и зубами. Другой опрокинул второй манекен и стал топтать тому лицо. Остальные наступали уже Этану на пятки. Он увидел еще один манекен в конце прохода, и тут его осенило. Он бросился прямо к нему. Ноги буквально пылали от недостатка кислорода в крови.
Вдруг кулаки манекена извергли дым и пламя. Этан бросился на землю, а его преследователи попадали вокруг него.
Этан лежал на спине, истекая потом и тяжело дыша. Когда он, наконец, отдышался, он не знал, смеяться ему или плакать. Он чувствовал, будто его надпочечные железы выжаты до последней капли. Он поднял глаза на своего спасителя, изящную брюнетку с армейской стрижкой, одетую в черную футболку и джинсы. У нее был вид прирожденного убийцы. Лицо обезображено свежими шрамами. Глаза пожилого человека.
Она помогла ему подняться и протянула ему один из пистолетов. Указала на раненных, которые кричали и корчились на полу в растекающихся лужах крови.
— Прикончи их, и станешь одним из нас, — сказала она.
Так Этан встретил Энн.
Госпиталь
«Брэдли» поднялся на стальной консольный мост Либерти и, сбавив скорость, стал пересекать пятисотфутовый пролет над рекой Мононгахела. Четыре полосы моста были перегорожены несколькими брошенными машинами, но Сержант не хотел рисковать. Он знал, что артиллерийский расчет Национальной Гвардии уничтожил несколько мостов в этом районе, тщетно пытаясь сдержать распространение Инфекции. Он не хотел въехать в дыру и свалиться с сорокафутовой высоты в мутные воды реки.
По мере их приближения к другому берегу, машин становилось все больше.
Путь им преградили брошенные импровизированные баррикады. Перед пулеметом, установленным за кучей мешков с песком, лежали груды окоченевших трупов, окруженные роем мух. «Брэдли» увеличил скорость и проехал прямо по ним, давя гусеницами черепа.
«Брэдли» въехал в окрестности Саут Хилз. Сержант открыл люк, выглянул наружу и увидел новые баррикады и кучи трупов. Какие-то баррикады устояли, какие-то пали. В любом случае, это не имело значения. Даже если они устояли, Инфекция была всюду, в конечном итоге делая баррикады бессмысленными. Ветер носил полиэтиленовые пакеты и мусор. На ветвях дерева висела изорванная футболка, и махала им вслед. Другое дерево полыхало, как гигантский факел, источая жар, искры и пепел. Высоко в небе пролетела пара военных самолетов, напомнив Сержанту, что правительство все еще сражается за свой народ.
Стены домов здесь были испещрены надписями. После того, как Инфекция заставила миллиард кататоников по всему миру корчиться на земле, в этих местах добровольцы вместе с местными властями ходили по домам и искали людей, чтобы переправить их туда, где они могли бы получить медицинскую помощь. На фонарных столбах все еще висели оранжевые плакаты, призывающие граждан звонить по горячим линиям и сообщать о местонахождении СВЦЭЛ. На многих дверях были нанесены аэрозолем черные кресты, говорящие о том, что дома обысканы и очищены от жертв СВЦЭЛ. Трагедия была в том, что, помогая «крикунам» избежать голодания и обезвоживания, эти добрые люди невольно способствовали своему собственному уничтожению. На стенах некоторых домов были другие надписи; когда люди бросали свои дома, они писали послания, а другие беженцы добавляли свои, используя дома как средства коммуникаций. Имена и даты. Пропавшие без вести. Направления и ориентировки. Идите на юг. Избегайте полицейского участка. Билл, я иду за бабушкой. Другие сообщения предупреждали путешественников о заражении, давали советы насчет всего, от очищения воды до эффективных способов уничтожения, или предлагали что-либо на продажу. Некоторые надписи были простыми фразами. Новоявленная милиция заявляла права на территорию. Кто-то хвастался количеством совершенных убийств. Тотемные символы, в спешке нацарапанные людьми. Значки биоугрозы. Черепа со скрещенными костями.