Такой быстрой была передача этого таинственного вируса, охватившего весь мир всего за сорок восемь часов, такой внезапной была атака болезни, которую позднее ученые связали с искусственными нанотехнологиями. Какое-то оружие, утечка которого произошла из лаборатории. Правительство нашло источник пандемии в деревне, рядом с военными объектами в Китае, но правды никто никогда не узнает. И Этан никогда больше не будет учителем.
Через три дня кричавшие очнулись.
Выжившие
Они были беженцами, вынужденными оставить свои дома. Они превратились в кочевников, живущих всем, что могли найти. Но самое главное, они были выжившими. Они были способны выживать, потому что всегда находились в пути. Именно поэтому они были еще живы. Они делали то, что нужно для выживания. Всем им приходилось убивать, иначе их бы здесь не было.
Со среды они не потеряли еще никого, но в Вилкинсбурге они лишились Филиппа. Теперь их было пятеро. Они сидели, выпрямив спины в шумном, жарком и темном десантном отсеке бронетранспортера, зажав ружья между коленей, и передавали по кругу бутылку с водой. Сидели в напряженном молчании, говорить было лень. Все потели от жары, которая была на двадцать градусов выше и без того непривычно теплой майской погоды. В воздухе стоял запах пота, грязи и сгоревшего дизельного топлива. Из-за шума двигателя, скрежета гусениц, и постоянного барабанного стука, им приходилось кричать, чтобы быть услышанными, а сил на это ни у кого уже не было. Барабанный стук усиливался, перемежаясь с металлическими щелчками, пока не заглушил шум двигателя «Брэдли», мощностью пятьсот лошадиных сил. Выжившие были вот-вот готовы закричать.
Металлические щелчки получались от украшений. Браслетов, часов и обручальных колец.
Выжившие задавали себе вопрос. Все ли уже уничтожено, ради чего они хотели жить? Может ли это вырасти снова, если дать ему время и подыскать подходящее убежище?
* * *
Выжившие легко приспосабливались ко всему. Люди, которые делают буквально все, чтобы остаться в живых, не доверяют другим. Но чтобы путешествовать по дороге, нужно держаться бандой, а для ежедневного выживания, как в их случае, банда должна действовать как единый защитный организм. Каждый из них был проверен в «мокром» деле. Они знали, что если кто-то из них облажается, погибнут все.
Каждый из них был проверен в «мокром» деле. Они знали, что если кто-то из них облажается, погибнут все. Сейчас, после всего, через что им довелось пройти, именно чувство ответственности не давало им впасть в истерику или ступор. Страх, горе, вина, ярость: эти и другие эмоции также опасны, как и те Инфицированные снаружи, поэтому тоже должны быть истреблены.
Теоретически, они направлялись в детский госпиталь. У них есть «Брэдли», оружие, и иллюзия безопасности, пока гудит двигатель, и крутятся гусеницы. Однако им нужны припасы, особенно вода и топливо. Им нужно найти место, не тронутое Инфекцией, где они смогут передохнуть. Просто у них уже не было сил драться. Можно выиграть множество сражений, пока не начнешь понимать, что проигрываешь.
Они почувствовали какой-то неуловимый сдвиг в атмосфере, какой-то внезапный перепад температуры. Это снаружи пошел дождь. Барабанный стук постепенно смолк. Инфицированные потеряли к их машине интерес и перестали стучать по ней кулаками. Воздух наполнился жалобными криками, тающими в шуме дождя.
* * *
Только Энн не напоминала сплошной оголенный нерв. Она сидела сзади, у выхода, напротив женщины-копа. Это место считалось у выживших почетным, так как тот, кто там сидел, первым покидал машину, и последним в нее садился. Остальные восхищались ее хладнокровием и пытались ей в этом подражать. Сержант может и был командиром «Брэдли», но лидером все считали именно Энн, потому что она была для них примером. А без снайперской винтовки в ее твердой руке, они давно были бы уже мертвы.
На левой щеке у нее было два длинных шрама, на правой — один короткий, свежий. Выжившие считали ее бывшим военным, с романтическим и бурным прошлым. Энн не рассказывала никому о своем сильном чувстве, что когда-нибудь они все-таки закончат свое путешествие и найдут место упокоения, где будут в настоящей безопасности. Она вот-вот могла разразиться долгим, оглушительным криком вины, страха и боли.
* * *
Несколько часов назад они нашли отряд Сержанта на парковке «Уол-марта». Изуродованные, будто в автокатастрофе, солдаты лежали вокруг какого-то большого, странного прибора, окруженные ковром из мертвых, опутанных колючей проволокой Инфицированных. Мертвецы лежали, уставившись в небытие широко раскрытыми глазами. Многие тела сильно обгорели и источали тошнотворный сладковатый запах жареного мяса. Куски обугленной одежды, застрявшие в колючей проволоке, трепетали на ветру. Несколько Инфицированных слепо бродили среди останков, объедая человеческое мясо, кто с оторванной руки, кто с ноги. Вороны закричали, словно протестуя, когда к ним на скорости сорок миль в час приблизился «Брэдли». В последний момент огромная стая птиц взметнулась в небо, роняя кусочки мяса из окровавленных клювов.
Сержант несколькими пулеметными очередями снял несколько Инфицированных. Выбравшись наружу, он предостерег выживших, чтобы те не наступали на тела.