— Проклятое колдовство, — процедил сквозь зубы Косой, — отражает наши стрелы.
— Стреляйте, стреляйте! — Издевательски прокричал колдун, и князья поддержали своего хозяина непристойными жестами. — Это все, на что вы способны, жалкие пираты, посланные ублюдком Хуралисом. Скоро весь мир будет мой. Мой!
Окружавшие своего хозяина князья разразились радостными криками, которые поддержали и их дружинники. Мертвецы же, ясное дело, хранили молчание.
— Да свершиться же обряд! — Торжественно провозгласил Пулай Худ и удалился с высоко поднятой головой.
— Пора? — Килеана вопросительно посмотрела сначала на Яманубиса, а потом на Капитана.
Капитан оглядел своих людей, стоявших наготове перед воротами и одними губами прошептал:
— Да поможет нам белая магия… Пора!
Повелительница вдавила кнопку на своем браслете, и в то же мгновение стоящая на холме башня, через которую мы вошли в этот мир, раскрылась гигантским огненным цветком, выбросив высоко вверх тучу каменных обломков. С отставанием на один удар сердца четверть храмовой стены, обращенная к основным вражеским силам, взлетела на воздух и каменным дождем рухнула на головы людей и мертвяков Пулай Худа. Вместе с Яманубисом Килеана заранее намазала своей красной мазью некоторые специально подобранные камни в основании стены, так чтобы взрыв направил осколки в нужную сторону.
Гремучая Кровь Черного Дракона не подвела Килеану, как остальное оружие Повелителей, и я увидел искреннюю радость на лице девушки.
Скрытые клубами пыли, с обвязанными тряпками лицами, мы перелезли через развалины стены и незамеченными успели добраться почти до первых рядов его ошеломленного войска. Точнее, ошеломлены были только люди, беспорядочно разбегающиеся в разные стороны. Безвольным мертвякам было безразлично, что их передовые отряды оказались раздавлены в пыль. Они только плотнее сомкнули ряды и опустили перед собой копья. Пыль от взрыва постепенно оседала, и, увидев наш смехотворно маленький отряд, идущий в наступление, княжеские дружинники начали возвращаться и выравнивать свой фланг.
Наш план был очень прост и одновременно очень сложен. Пока одна часть Головорезов из огнеметов будет уничтожать армию мертвецов и сдерживать войско людей, другая часть, куда вошли самые лучшие воины, должна пробиться к Пентаграмме и освободить Дилл Хамай. Самая большая проблема была в том, что вблизи Пентаграммы нельзя было пользоваться огнеметами, чтобы случайно не попасть в волшебницу. Так что лучшие из лучших: Яманубис, Килеана, я, Капитан и еще шесть Головорезов должны были прорубиться сквозь последние ряды Мертвяков лишь при помощи холодного оружия.
— Да здравствует король Хуралис и Дилл Хамай! — Прокричал Капитан. — Вперед!!!
— Вперед, Головорезы! — Взревели мы. — Мочи мертвяков!!!
И началось… Огнеметы оказались чрезвычайно эффективны против плотных построений мертвяков. Однако более подвижные люди успевали отскакивать назад, так что огонь их больше сдерживал, чем наносил урон. Но нас интересовали не люди. Ставка Пулай Худа и его зловещая Пентаграмма находились за спинами верных и надежных покойников.
Сначала я старался действовать размеренно и методично, как косарь. Но постепенно горячка боя захватила меня, я отделился и от Яманубиса, крошащего своей огромной секирой мертвяков, и от Килеаны, сносящей вражеские головы экономно-расчетливыми выпадами, и от Головорезов, поливающих вокруг себя из огнеметов. Водоворот сражения закрутил меня, завертел, и отнес в сторону от наступающего клина.
Внезапно сквозь строй мертвяков я увидел спину Пулай Худа. Оказалось, я вырвался далеко вперед и пробился почти к самой Пентаграмме. Я узнал ее, несмотря на то, что тканевые занавеси со столбов были сняты, и помост оказался полностью открыт лучам обоих Солнц. Я успел вовремя! Проклятый колдун, несмотря на ожесточенно пробивающийся к нему клин Головорезов, преспокойно стягивал с себя одежду. Он собирался завершить черный ритуал прямо сейчас, в гуще сражения! Если он успеет, то наша отчаянная атака потеряет всякий смысл. Сознание этого удвоило мои силы и удесятерило скорость рассекающей врагов нагинаты.
И я прорвался к Пентаграмме! Позади меня слышались крики Головорезов, свист вылетающего из огнеметов пламени, треск лопающихся от жара костей мертвяков. Я сосредоточился на своей цели и занес нагинату, намереваясь рассечь колдуна от шеи до пояса. Но Пулай Худ почуял нависшую над ним смерть и сделал отчаянный рывок в сторону. Нагината просвистела мимо, лишь слегка оцарапав его бок, и вонзилась в деревянную платформу.
Когда колдун отшатнулся, моим глазам на несколько мгновений открылась зловещая Пентаграмма, о которой я уже так много слышал. Не то, чтобы я был разочарован, но ожидал увидеть, несомненно, нечто большее — величественное, пугающее, источающее древнюю злобную магию. На деле же Пентаграмма представляла собой простое пятиугольное возвышение, мне по колено, покрашенное в густой черный цвет. Никаких рунических символов, никаких заклинаний, начертанных кровью, никаких человеческих черепов или скрещенных костей. На возвышении я увидел обнаженное женское тело, растянутое кожаными веревками вдоль лучей Пентаграммы и как-бы вписанное в нее.
На возвышении я увидел обнаженное женское тело, растянутое кожаными веревками вдоль лучей Пентаграммы и как-бы вписанное в нее. Но не успел я сделать и шага вперед, как дорогу мне преградил Пулай Худ. В руках колдуна невесть откуда оказался длинный кривой меч, с которым он очень резво меня атаковал.
Это был не тупой неповоротливый мертвяк! Пулай Худ превосходно владел своим оружием, и мне пришлось отступить на три шага назад, отражая град обрушившихся ударов. Но время работало на меня. Или ко мне пробьются на подмогу друзья, или я затяну поединок до восхода Зеленого Солнца и не дам колдуну довершить начатое. Пулай Худ также понимал это и поэтому старался побыстрее покончить со мной. Но из-за спешки он начал делать ошибки, и мне удалось два раза прорвать его защиту, оцарапать живот и заставить отступить обратно к Пентаграмме.