— Мошешь, — выдвинулся вперед Косколито.
И вытащил из-за пазухи автомат.
Выражение лица кассирши надо было видеть. За одну-единственную секунду на нем успела смениться целая гамма чувств — от дикого ужаса до праведного возмущения. Она несколько раз открывала рот, как рыба, вытащенная из воды, а потом пропищала:
— Э-это о-ограбление?
Она снова начала заикаться.
— Пять билетов на ближайший рейс, — махнув на все рукой, сказал Ежов. — Доставайте, где хотите…
Косколито держал автомат на виду секунды две, не больше. И это всех спасло — кроме многострадальной кассирши, успевшей сто раз проклясть себя за то, что не пошла работать в театр гардеробщицей — а ведь звали! — никто ничего не заметил.
В аэропорту не поднялась паника. Только милиционер, все это время неотрывно пялящийся на странную компанию, начал пялиться еще упорнее и подозрительнее, заметив какое-то странное шевеление, но этим все и ограничилось. Во-первых, одного взгляда на исполинскую фигуру Остапа хватало, чтобы отсечь все мысли насчет проверки документов (хотя у него-то их точно не было — не в трусах же он их держит?). Во-вторых, милиционер был совершенно нормальным мужчиной, а потому большую часть времени пялился на латексную Джину.
Разумеется, кассирша немедленно вручила им пять совершенно бесплатных билетов. Даже нашла в себе силы пожелать приятного полета.
— Вот что бывает, когда экспедиции собираются с бухты-барахты! — пропыхтел на бегу Ежов, пока они стремительно мчались к уже убираемому трапу. — Нет бы подготовиться, одеться по-местному, замаскироваться получше, изучить обычаи, запастись деньгами… По-умному чтобы!
— А у нас время для этого было?! — рыкнула на него Джина. — У нас всего два дня осталось, придурок! А если мы из-за тебя опоздаем, капитан тебе башку открутит! И нам всем! Беги давай, а то я тебя пну!
Впрочем, пнула она его в любом случае. И Остапа тоже — ей показалось, что алкморег бежит слишком медленно.
Они ворвались в самолет в самый последний момент. Стюардесса протестующе завопила насчет того, что ни одного свободного места уже не осталось, и что они там на кассе себе думают, совсем очумели?!
— Стоя полетим, как в автобусе! — крикнул ей в лицо Михаил.
Возникла заминка с Остапом. Алкморег никак не мог протиснуться в салон. А когда он все-таки пролез, пассажиры начали хором ворчать — в присутствии Остапа моментально стало чрезвычайно тесно. Впрочем, ворчали все очень тихо — никому не хотелось, чтобы это чудовище услышало именно его протесты.
Койфман, Джина и Косколито в салоне не задержались. Все трое молча пошли к кабине пилотов. Ежов за ними.
— Простите, туда нельзя, — грудью встала на защиту святыни стюардесса. — Оставайтесь в салоне, господа. Найдите себе свободные места…
Джина молча отшвырнула девушку в сторону. Пассажиры резко оживились — начиналось что-то интересное. Особенно оживился грузин, на колени к которому приземлилась стюардесса.
— Вах! — одобрительно сказал он. — Здравствуйте, дэвушка!
А самолет все еще оставался на земле. И догадаться, почему, было нетрудно — как только пятеро террористов покинули аэропорт, кассирша подняла тревогу. Сейчас первый пилот на повышенных тонах разговаривал с диспетчером, выясняя, что же ему делать. И он выяснял это, пока ему в висок не уперлось дуло игольника.
— Быстро взлетай! — прорычала Джина. — Если через пять секунд мы не будем в воздухе, на этом пульте появятся твои мозги!
Остап в салоне тем временем деловито распаковывал топор-пушку. Увидев это жуткое чудовище, рядом с которым базука показалась бы милым ягненочком, пассажиры быстро сообразили, что это, несомненно, оружие. Значит, самолет захвачен террористами. Раздалось несколько испуганных вскриков, какая-то слабонервная дама упала в обморок, но этим все протесты и ограничились. Опять-таки потому, что никому не хотелось познакомиться с этим гигантом поближе.
Самолет закончил разгон и оторвался от земли. За иллюминаторами промелькнула удаляющаяся полоса аэродрома и милицейские машины, выезжающие на нее.
— Куда лететь? — апатично спросил первый пилот. — В Стокгольм? В Париж?
— В Тверь! — заявил Ежов.
На лицах пилотов проступило явственное разочарование.
— В Стокгольм? В Париж?
— В Тверь! — заявил Ежов.
На лицах пилотов проступило явственное разочарование.
— Стоило самолет угонять, чтоб в Тверь лететь? — пробурчал второй пилот. — Был я там — не стоит она такого.
— Но-но! — обиделся за родной город Ежов. — Еще как стоит!
— А почему так медленно летим? — забеспокоилась Джина. — Саботаж?!
Косколито, недолго думая, снова вытащил автомат и дал очередь в потолок. Лазерные вспышки, похожие на праздничный салют, оставили после себя несколько аккуратных овальных отверстий. Пилоты нервно зажмурились.
— Выметайтесь отсюда, человеки! — приказал серран. — Я сам поведу.
— Так нель… — запротестовал пилот.
Он замолчал на полуслове, потому что Косколито снял изрядно надоевшую ему маску. Увидев, что под ней скрывалось, мужики распахнули рты и задышали через раз.
— [цензура], [цензура] пришельцы!.. — выдохнул второй пилот. — [цензура] такая, что за[цензура].