Дедушка улыбнулся очень доброй улыбкой и радушно усадил Михаила на ближайший стул — двигаться самостоятельно у него сейчас получалось плохо. Детектив чувствовал, что мозги у него уплывают в неизвестном направлении. Сзади встал человек-гора, легонько положив лопатообразные ладони ему на плечи. Ежову это напомнило допрос в Гестапо…
— А… я… — сделал над собой усилие он. — Вы кто, мужики?!
— Очень неправильный вопрос, — цокнул языком старичок. — Мы и так знаем, кто мы такие. А вот кто ты , дружок, вот это нам как раз предстоит выяснить. Дельта, будь добр, принеси нашему гостю чего-нибудь попить, а то он что-то туговато соображает.
Четверорукий робот равнодушно нажал на что-то в стене, открыв небольшую нишу, до того остававшуюся незамеченной, и вытащил оттуда высокий цилиндрический стакан с бледно-желтым напитком. Подумав (если только роботы тоже думают), он вытащил еще несколько и роздал их всем присутствующим. Кстати, напитки всем достались разные.
— Совет. Перейдем к делу, — пискнул шарообразный робот.
— Как всегда прав, Ву, — согласился старик, с видом гурмана оценивая свой напиток. — Начнем с того, что представимся. Аарон Лазаревич Койфман, старпом, связист и первый стрелок этого судна. Твоя очередь, дружок.
— Михаил… Ежов, Михаил Петрович, — ошалело представился Михаил. — Мы что, на корабле?
— Корабль «Вурдалак».
Звездолет третьего класса. Производство Империи. Пятый штапель.
— Спасибо, спасибо, Тайфун, — прервал робота, покрытого пушками, Койфман. — Именно так, дружок, это космический корабль «Вурдалак». А мы — его экипаж. Хотя и не совсем полный — на твоем месте сейчас должен быть капитан.
— Космический корабль?!! — вконец одурел Ежов.
— В его разуме полное смятение, — прозвенела слепая девушка. — Он ничего не понимает. Он в шоке.
— А мне кашется, он над нами просто исдевается, — хмуро высказал свое мнение ящер. — Я согласен с Дшиной — пришечь ему пятки, шиво саговорит.
— Мабуть, я гирше йому вмажу в рыло? — глубоким басом предложил человек-гора. — Я из цего задохлыка усе вытрясу… Куды капитана подевав, гыдота дешевыя?!
Ежов ошарашенно моргал глазами. Его никогда в жизни не называли задохликом. Никто и никогда. Даже Перов, который был все же сильнее. И однако он с глубокой обидой ощущал, что действительно выглядит маленьким и ничтожным по сравнению с этим великаном, говорящем на искаженном украинском. Ему не было бы так обидно, окажись он тоже инопланетянином, как другие. В конце концов, слон тоже намного сильнее любого качка, но ведь это слон…
— Мишенька, дружок, постарайся прийти в себя и внятно ответь на несколько простых вопросов, — не прекращал улыбаться Койфман. Однако в его глазах начали поблескивать искорки недовольства. — Кто ты такой. Откуда ты взялся. И где наш капитан. Сделай это — и тебя оставят в покое. Даже бить не будут.
— Говорите сами за себя, ребе Аарон, — прорычала Джина, сверля Михаила злобными глазами. — Я его все равно покалечу. Нет — сначала изнасилую, а потом покалечу!
— Елы-палы!.. — отвалилась челюсть Ежова. Этим ему тоже раньше не угрожали.
— Вона така, розмолвит — розбачит, — радостно пробасил гигант. — Йии из десантуры за це и вышибли — за насылувание над командырством. Одынадцять чоловиков. Гарно, що я такий великий — вона зо мною сладыть не може…
— Замечание. Мы отвлекаемся, — пискнул робот с коротким именем VY-37.
— Человек мужского пола, — сообщил робот «Тайфун», все это время изучающий Ежова чем-то вроде коротенькой подзорной трубы, выдвинувшейся из его макушки. — Не капитан.
— Какое умное замечание! — фыркнула Джина. — А то мы без тебя не видим!
— П’йедлагаю наконец-то всем замолчать и выслушать, что нам таки имеет сказать этот индивидуум, — взмахнул щупальцами моллюскообразный инопланетянин.
На Ежова одновременно уставилось двадцать четыре глаза. Ну, если быть скрупулезно точным — двадцать. У огромной медузы, робота «Тайфун» и слепой девушки глаз не было совсем, а на двух других роботов приходилось только по одному глазу. Если, конечно, эти окуляры можно так назвать. Зато дефицит частично восполнял «кальмар» — у него глаз было целых шесть.
Михаил, насколько смог, собрался с мыслями и рассказал все, что только смог вспомнить.
— Из какого, говоришь, ты года? — подозрительно прищурилась Джина.
— Две тысячи пятого… от Рождества Христова.
— Моя знать года, — впервые подал голос низкорослый восьмирукий монстр, закованный в броню. — Моя считать года раз, два, три, получаться семь итого, так? Моя права, так?
— Правильно, Дитирон, — бесстрастно прозвенела слепая девушка.
Похоже, за нее говорил тот самый прибор, что висел на горле — рта она не раскрывала. — Ты все верно сосчитал.
Медуза засветилась и по ее коже вновь пошли странные узоры.
— Моя не понимать, — удивился Дитирон. — Как так быть моги?
— Получается, что он из п’йошлого? — издал странный хлюпающий звук «кальмар».
— Тихо, дружочки мои, тише, пожалуйста, — улыбнулся Койфман. — Мишенька, дружок, сейчас не две тысячи пятый год. За иллюминатором семь тысяч сто двенадцатый… от все того же Рождества Христова. Или, если тебя это интересует, десять тысяч восемьсот семьдесят третий от Сотворения Мира… впрочем, ты гой, тебе не понять…