До этого момента Ежов еще не видел, как стреляет топор-пушка могучего алкморега. Потом он вспоминал, что в первое мгновение его удивило то, что Остап, да и все остальные в момент выстрела зажмурились. Соазссь, который чисто физически не мог закрыть глаза, натянул капюшон пониже.
А вот Михаил не успел.
Огромный шар плазмы, вылетевший из орудийного дула, ударил мощнее, чем ракета «земля-воздух». В том месте, куда попала ужасная «пуля», в одно мгновение образовалась зияющая дыра размером почти в четверть исполинской туши. По сути, монстра разорвало на двух маленьких… маленьких по сравнению с тем, что было раньше.
Бронескафы приняли на себя чудовищный жар, позволив членам экипажа остаться в живых, но кроме жара оставалась еще и вспышка! Плазменный взрыв обжег сетчатку, как горящая спичка, которой ткнули в глаз. Ну, не совсем, но почти что. Ежов зажмурился от боли, с трудом сдерживаясь, чтобы не завопить.
К сожалению, теперь нужно было ждать почти пять минут, прежде чем топор-пушка снова смогла бы выстрелить. А этих пяти минут в запасе не было — половинки монстра срастались со скоростью двух капель ртути, сливающихся воедино. Поэтому Святослав просто начал палить в него из бластера.
— Экипаж, держаться до подхода транспорта! — скомандовал капитан. — Не давать врагу передышки! Уничтожать без пощады, пока не восстановился! Вперед!!!
Остап, втягивая расквашенным носом кровавую юшку, выполнил приказ первым. Оглушительно топоча, могучий алкморег помчался прямо на колышущуюся громаду, размахивая тяжеленной топор-пушкой, словно сухой веточкой. Следом устремился Дитирон — уу-де-шуу выстрелил целым снопом паутины, хватая ближайшее щупальце, и тут же проткнул его бивнями, разбрызгав во все стороны розовую кашицу.
Джина, наконец-то воссоединившись с боевыми товарищами, сновала между мельтешащих щетинок подобно черной молнии, отстреливая их одну за другой. Рядом орудовал шестом Рудольф. Нижнюю половину лица у него прикрывала заживляющая салфетка и он смахивал на разбойника с большой дороги. Пузырьки, густо покрывающие его багровую кожу, пульсировали и раздувались — пульс мутанта участился почти вдвое.
Соазссь, благоразумно держась сзади, метал в тело гиганта виброножи. Они уходили в глубину туши и тут же вылетали назад — примитивный ИР, встроенный в эти приборчики, позволял им работать на манер бумеранга. Ежов, слегка проморгавшись, также начал поддерживать своих огнем, уже не заботясь о зарядах. К тому же Моручи отдал ему свой бластер…
Сам капитан рубился в самом центре, напоминая бразильского пеона, прорубающего путь сквозь джунгли огромным мачете. Правда, роль мачете исполнял мономеч высшего сорта, а джунгли были живыми, и изо всех сил старались сомкнуться и сожрать наглеца… но Святослав каждый раз успевал первым.
Но, разумеется, это было всего лишь временной мерой. Это создание просто нельзя было победить столь малыми силами — с тем же успехом можно было сражаться, например, с вулканом. Слегка отойдя от шока, вызванного выстрелом «Ручной Смерти», колосс вновь перешел в наступление. Крохотное войско опять начали теснить…
И в этот момент в небесах начала стремительно разрастаться светящаяся точка цвета лесного ореха. А потом из нее ударили лазерные лучи. Очень, очень много лазерных лучей…
Косколито сидел за приборной панелью и недовольно думал, что «Вурдалак» просто не приспособлен для того, чтобы входить в атмосферу (даже такую ничтожную) на бреющем полете. У любого космического корабля есть свой запас прочности, который обычно напрямую зависит от его размеров. Самые крупные звездолеты вообще никогда не входят в атмосферу — для них это верная смерть.
А «Вурдалак»… что ж, на такой скорости он тоже мог просто впечататься в космический булыжник, именуемый астероидом. Но внизу шла битва. Битва не на жизнь, а на смерть, и счет там шел на секунды…
— Дершитесь, шалкие человеки, серран летит на помощь!.. — шептал Косколито, сжимая штурвал так, что чешуя на пальцах побелела…
«Вурдалак» в последний миг вышел из пике, успев порядочно ранить чудовище, но и сам с трудом избежав сразу двух опасностей — безжалостной поверхности астероида и сотен щупальцев, буквально выстреливших в его сторону из горы плоти. Перед исполином наконец-то появилась по-настоящему крупная мишень…
Звездолет завис в двадцати метрах над куполами станции. Приземляться было некогда и некуда.
Пока Койфман и Денисов, сидящие в стрелковых кабинках, поливали огромную розовую улитку лазерами, в задней части раскрылся грузовой люк. В нем виднелась двухметровая медуза ризосома — Сиреневый Бархат. Он полностью побелел — признак доброго десятка чувств, перемешавшихся в душе Плывущего…
— Назад, на корабль! — прохрипел совершенно выбившийся из сил капитан.
Эти несколько минут стали самым серьезным боевым испытанием в его жизни. — Ментат, поднимай нас!.. сначала штурмана!
Сиреневый Бархат, оставаясь белоснежным, как штукатурка, начал медленно вращаться вокруг своей оси. Бесчувственная Фрида поднялась в воздух, словно на чьих-то невидимых руках, и медленно поплыла вверх. За ней потянулись Соазссь, Рудольф, Дитирон и Ежов — Сиреневый Бархат выкладывался на полную катушку. Последним в воздух взмыла туша Остапа — его полтонны оказались для ментата тяжелым испытанием…