Дипломат от имени главы делегации просил о встрече лицом к лицу. Земля готова пойти на уступки. Союз Порта с Седьмой Террой крайне тревожит Совет Ареала.
«Начисление налогов корпорациям Порта «с нуля», — без труда угадал Люнеманн. — Амнистия по делам Золотого Концерна, уничтожение информации о войне «Фанкаделик» и «Аткааласт». Может быть, отмена законов, ограничивающих миграцию».
Дипломат через силу кивнул.
«Ррит, — негромко сказал Рихард, наклонившись к нему. — Пересмотр итогов войн, уход оккупационных войск с Кадары».
Землянин, пряча глаза, удрученно развел руками.
А через полчаса явился Ценкович, как-то по-особенному бодрый и оптимистичный. Рихард как раз думал, что субъекты Ареала не равноправны. Колонии — не государства, и в колониальных кабинетах министров не представлена госбезопасность. Но Элию это не волнует. Скромная официальная позиция министра здравоохранения, и нескромная неофициальная… кто в действительности глава триумвирата? Думается, что не Кхин.
«Вас очень тревожит это покушение, — сказал он, — я вижу. Простите мою прямоту. Бывших врачей не бывает».
«Благодарю за беспокойство. Не столько покушение, любезнейший местер Элия, оно не первое и, боюсь, не последнее. Моя личная армия избавила меня от одной головной боли и отдарилась другой. Ррит нельзя перекупить, но это оружие, которое способно обернуться против хозяина. А Л’тхарна — не столько секьюрити, сколько заместитель. Он… более чем ценный сотрудник, вы меня понимаете?»
«Понимаю, — спокойно кивнул Ценкович, и Начальник Порта с неприятным чувством заподозрил, что понял тот больше, чем следовало бы. — С самого начала понимал. Мы подумали об этом, почтеннейший местер Рихард».
«Объяснитесь, пожалуйста».
«Если вы позволите, мы испробуем особое средство. Практически безотказное».
Люнеманн не сразу понял, о чем он. А поняв, почувствовал себя инженером прошлого века, стоящим перед анкайским компьютером. О каких «безотказных средствах» может идти речь, если даже на Порту не была восстановлена рритская фармацевтика? Они сами не торопились: раса подвержена крайне малому числу болезней, старение происходит рывком и под конец жизни, а жесткий естественный отбор — неотъемлемая часть культурного самосознания. На Кадаре же, по всем сведениям — полная дикость…
Потом пришла абсурдная мысль: семитерране модифицировали под ррит биопластик.
Альтернативы не виделось никакой, даже еще более фантастической.
«Есть другие ресурсы…» — с усмешкой, уклончиво заметил Ценкович.
«Есть другие ресурсы…» — с усмешкой, уклончиво заметил Ценкович.
…И неожиданным наитием Рихард понимает, о чем говорил семитерранин!
Сейчас.
Здесь.
Вспоминая доклады разведчиков Терадзавы.
Райский Сад, который не спецслужба, не школа, не научное учреждение. «Расторгните все договоры с Уралом, которые вы имели глупость заключить!», «Вы даже не сможете пожалеть об этом, потому что просто ничего не поймете!» О, святой человек, почтенный сенсей и любезный местер, если бы ты знал, чему послужит твоя невероятная эксклюзивная информация…
«Пока удовлетворительной теории, объясняющей подобные возможности «пост-людей», не существует, но работы активно ведутся. Промежуточные результаты исследований более чем обнадеживают. Найдены комплексы генов, создающие предрасположенность к различным формам сверхполноценности. Особенно интересным и перспективным в плане исследований является факт, что представители некоторых инопланетных рас, например, анкайи, с первого взгляда отличают сверхполноценника от обычного Homo…»
Уральцы рискуют. Любопытство свойственно анкайи в той же мере, что и прочим разумным расам. Стоит прозвучать единственному вопросу, и последствия предугадать невозможно.
Но это Люнеманна не волнует. Это — не его забота.
Райская птица.
Корректор.
Здесь, на Анкай, находится один… одно из этих существ. Триумвиры предлагают его помощь. Значит, если есть самомалейшая вероятность, что Л’тхарна выживет, эта вероятность реализуется.
Пусть семитерране будут кем угодно — исчадиями ада, воплощенным злом, диктаторами, рвущимися к власти — это неважно.
Сверкающий кортеж Урала, череда «Зорь» и «Искр», похожая издалека на сорочьи бусы тинейджера, мчится над дворцами Анкай.
— В вульгарном понимании дальнейшая генная эволюция должна выразиться в атрофии ногтей и пальцев на ногах. При этом не принимается во внимание, что последним эволюционным шагом человека было обретение разума. И следующий шаг должен произойти на том же уровне — на том же или на высшем! Михалыч, ты меня слушаешь?
— Ох и мудер ты, Наумыч, ох и мудер… — бурчит Михалыч, — а в прошлом месяце вы с вашим гнездом опять за бюджет вылезли. Между прочим.
— Окстись, Михалыч, на что жалеешь! На детей жалеешь. Дети наше будущее.
— Пупок не треснет у нашего будущего?
— Ваня, — сурово командует Элия, — на обороноспособность государства — быстро, много — дал!
Батя аж задыхается от возмущения.
— Все вы у меня на горбу ездите! — для наглядности он поворочается и стучит себя кулаком по воображаемому горбу, — интеллигенты…
— Инородцы! — замогильным голосом подсказывает Ценкович и ухмыляется гнусно.