Йозеф воодушевился и потребовал назвать аккорды.
…оказалось, у нее намного лучше получается петь, когда играет кто-то другой.
Солнце поранилось о горизонт,
Алая кровь течет.
Армиям дольше ждать не резон.
Мы открываем счет.
Те, кто ушел,
Те, кто в строю,
Все, кто не знал побед —
Сердце мое
Им отдаю:
Каждый будет воспет.
Мы наступаем! приказы гремят
Песнями, вторит им
Шаг несокрушимых солдат
Нашей родной Земли
Скоро они возвратятся домой,
Катит война к концу.
Мирное небо над головой —
Все, что нужно бойцу.
Те, кто ушел,
Те, кто в строю,
Все, кто не знал побед —
Сердце мое
Им отдаю:
Каждый будет воспет.
— Мы наступаем!
Йозеф закончил тремя полнозвучными аккордами. Выстучал костяшками пальцев маршевый ритм. И сказал, не отрывая глаз от грифа:
— Местра Никас, а почему бы нам с вами это не записать? Выложить в локалку… сейчас людям как раз такое хочется слышать.
Клетка. Большая клетка, на глазок — три на три метра. Двойная. Наружные стенки — арматурный прут, кое-где не счищены остатки цемента: ясно, что брали отсюда же, с развалин Города. Внутри — решетка деревянная, вертикальная. Из толстых, в мужскую руку толщиной, веток.
Ветки тоже местные.
Внутренняя решетка слишком частая, сооружение больше смахивает на коробку со щелями, чем на собственно клетку. Видно сквозь стенки плохо.
Кто-то сидит внутри. Кто-то большой, замерший, сжавшийся. Может быть, спящий.
— Это чего за хрень такая? — больше для порядка пробормотал Джек. Глаза видели, нос чуял, мысль работала, Лакки даже не подозревал — точно знал, кого и что лицезреет.
Диковатое было положение. И зрелище диковатое.
Фафнир принюхался, приблизил к клетке поблескивающее рыло, опустил заслонки внешних век и низко, утробно зарычал, дергая верхней губой. Не тому, кто сидел в клетке: тот сейчас не представлял опасности для подруги дракона. Людям, которые собирались учудить — Фафнир чуял это в их мыслях и запахах — опасную шутку.
Венди молчала.
— А то сам не понимаешь, — осклабился лысый интендант Дикоу, наевшийся печени службы снабжения и довольный.
— Коню понятно, — огрызнулся Джек. — Я про клетку спрашиваю.
На лице Дикоу выразились понимание.
— Чудо инженерной мысли, — уже приязненней пошутил он. — Они, падлы, сильные. Арматуру гнут только так. Он, когда нет никого, об деревяшку когти точит. Ковыряет. Ну, пока доковыряется… — интендант скептически скосил рот и докончил, — уже не доковыряется. Вон Винс кар гонит.
Покрашенный маскировочной краской кар Винса видно было издалека. Цвета и отражающая способность маскировки рассчитывались не для этой планеты. Кары тоже спустили с другого грузовоза. Может, Дикоу и выбил.
Интендант, снабженцы, штабы, бухгалтерия, нотариат…
…когти, выпущенные на полную длину: изящный, эргономичный, как дизайнером нарисованный выгиб, золотистые, агатовые, кофе с молоком — у всех по-разному.
Когти, летящие тебе в лицо. Стремительный разворот; занесенный нож, священное лезвие, покрытое насечками, сияющее, словно плавящееся в свете. Суженные в щели золотые глаза. Оскаленные клыки. Вихрь унизанных зажимами кос.
Это не бой.
Это веселье.
Для ррит.
Почему-то вспоминалось это, а не маневры. Маневры были по части пилотов, Маунга с Патриком, и капитана Морески. Они их хоть видели. А когда идет перестрелка, и по герметичной стальной колыбельке прилетает ракетой, тоже вероятных реакций немного. Тряхнуло, деремся дальше; вынесло что-то, техники начинают пляски; ну, зато теперь точно узнаешь, есть ли жизнь после смерти…
Бой начался позже, когда враг понял, что легко расправиться с х’манками не удастся. Когда традиция охоты перестала казаться такой уж важной, и потери стали потерями, а не процентом естественного отбора. Тот, кто дал убить себя червю-х’манку — какой же это воин, разве он достоин носить косы, зачинать выводки в чревах женщин?
Вздумай кто-то, взяв хорошую выборку космических стычек, составить статистику удачных и неудачных попаданий, он был бы изрядно изумлен показателем в этой битве.
Наверное.
Выборки не было, показателя тоже, Лакки ничего про это не знал, только подозревал. Там же была Птица, не просто же так она сидела на ветке… Джек верил в нее, как ни во что другое.
Одна из ракет, выпущенных с «Древнего Солнца», вывела из строя ходовую часть цйирхты «Се’тау».
Там же была Птица, не просто же так она сидела на ветке… Джек верил в нее, как ни во что другое.
Одна из ракет, выпущенных с «Древнего Солнца», вывела из строя ходовую часть цйирхты «Се’тау». Напрочь. Немыслимая удача: если для человеческого корабля поломка — обычное дело, то рритская техника практически не выходит из строя. У них и прогресс шел дольше. Если грязно, если непрочно — ррит побрезгует… До самого конца сражения, до минуты, когда остатки рритского флота начали отступление, цйирхта, расстрелявшая боезапас, попусту катилась по орбите кругом синего солнца бывшей теперь уже Ррит Айар.
Немногочисленные уцелевшие корабли «малой свиты» «Се’тау» остались верны звездолету-вождю. Цйирхту довели до планеты и сбросили на нее, проводив в последний путь крыло о крыло. Три «хищника»-хархи: два крупных, подвида ай-аххар, один маленький — чри-аххар… Они не получили серьезных повреждений, но так и не поднялись с поверхности; их экипажи охотились сейчас на крупную дичь.