Лилен сжала зубы. Впилась ногтями в ладони.
Проснулся Дельта.
Встал — тихо, не щелкнув живыми лезвиями — перетек ей за спину, выгнулся в боевой полукруг, как положено нукте с экстрим-оператором. Только оттеснить в сторону Шеверинского Дельта не догадался. Его не учили. С ним всего лишь делились опытом, и потому за плечом Лилен по-прежнему возвышался особист Володя, строгий, хмурый и сильный. Воин, которого она ждала…
— Вы все только и говорите, что я ничего не умею. И у вас есть Юра.
— Юра с Костей… в общем, Марлен, не выйдет такой замены. Ты с нами.
При всем желании в этих словах нельзя было услышать вопроса.
Лилен стояла, опустив голову, глядя исподлобья. Ну почему, почему она не может соображать так быстро, как надо?! Почему все решают за нее? Ладно бы родители, ладно даже дядя Игорь, но теперь решать вдруг начали совершенно чужие ей люди. Которым на нее наплевать. Которые занимаются своим делом…
…мама и папа. Особый отдел при минколоний. Лилен поехала сюда, связалась с уральскими особистами только потому, что они обещали расследовать убийство. Она хотела мести, Великая Мать Нитокрис верила в нее и назвала славной злой женщиной, Мать Ития поручила мужу ее охрану.
Про ее интересы успешно позабыто. У семитерран проблемы важнее.
Пусть даже так. Они не нанимались. Просто пообещали.
Но почему Лили Марлен теперь должна быть заедино с ними? Она-то не особистка. И ничегошеньки не умеет, о чем ей неоднократно сообщалось не в самой вежливой форме. Ее, как мебель, поставят куда следует, чтобы мерзкому крашеному лесбияну Димочке сделался правильный фен-шуй. Чтоб потоки энергии сбалансировались…
— Они не знают, на кого напали, — тихо, в сторону говорил Солнце. — Флейта — она не флейта, а алмазное сверло. Гвозди бы делать из этих людей.
Димочка с интересом наблюдал за внутренними метаниями девицы Вольф. Все мысли белобрысенькой немедленно отражались у нее на мордашке. В окончательном итоге Птиц не сомневался: он всегда получал то, что хотел… а исключения подтверждали правило. За истекшие минуты его посетило еще несколько дельных мыслей, к примеру: Тихорецкая наверняка хранила цветок своей невинности для ублюдка Полетаева, тем приятнее будет приобщить девочку к радостям секса.
Мелькнуло холодное, алебастровое лицо Кнопки, тонкая сигарета в тонких губах… теперь она, разумеется, не курит, у амортизаторов не бывает зависимостей, они мыслят рационально, и, планируя беременность, Лена Полетаева…
Все.
Забыть.
Переключиться.
…А предать своих Птиц не мог физически.
И никого, ничего в мире не боялся.
— Вы собираетесь звонить Ие? — вопрошал Кайман.
— Надо бы Бороде позвонить… — выдала Тройняшка очередную умную мысль.
— До того, чтоб дозвониться на гипер в мерцании, наука, блин, еще не дошла!
— Вы вообще можете хоть что-нибудь сделать без указки?! — взвился Димочка. — Таисия, только скажи мне, что Демченко или Бабушка запретят вытаскивать Светку, только попробуй! Или ждать неделю, пока сюда перекинут еще кого-нибудь из Эрэс?
Шеверинский улыбался. Глаза его потеплели. Проблемы оставались, и серьезные, но то были проблемы другого рода. Во всеоружии, по твердой земле идти навстречу опасности — совсем не то, что тонуть в болоте. Есть Ленка со своим драконом, которая интуитивно делает то, чему иные учатся лет десять. Есть Димыч, который вот-вот вернется в нормальное состояние — притягательно-веселый, насмешливый, искрящийся, неотразимый Синий Птиц… Они всё решат и сумеют всё.
Лилен подняла голову, пытаясь найти взгляд Севера.
— Ты, дедушка, не ходи в нашу песочницу, — с лаской советовал Птиц кому-то в небе, откинувшись на спинку кресла и томно изогнув кисть с сигаретой. — Не бери наши формочки. Забьем совочками, похороним — не найдут…
И Шеверинский любовался им.
Обнимая Лилен за плечи.
Им.
Любовался.
И тут девица Вольф взбрыкнула.
— Никуда я не с вами! — плюнула она, от злости позабыв половину русских слов. — Я… мы… я не так приехала! Мои родители… вы говорили… я для так. И Дельта со мной для так. Я не буду вам… как вы хотеть!
Дельта, почуяв ее гнев, услышав оклик, зашипел. Поднялся на задние лапы, огромный и страшный, биологическое оружие. Его сила окружила экстрим-оператора, как невидимая стена. Лилен перевела дыхание.
Никто ее не заставит делать то, чего она не хочет. Никто не сможет ее использовать.
— Лена, — немного удивленно проговорил Север сверху, ей в макушку, и Лилен дернулась, — что ты? Извини. Таисья — она такая, в случае чего стенку прошибет…
«Она ксенолог-дипломат, — мысленно поправила его Лилен. — Умеет и поаккуратнее прошибать стенки…»
— Мы с Дельтой, — сказала она медленно, чтобы не ошибаться больше, — пойдем на судоремонтный. Делать свое дело. А вы — свое.
— Ну вот… — уронил разноглазый Этцер.
Отвлекся от дисплея, встал, оперся на край стола.
Дельта обернулся к нему.
На миг Лилен вновь почувствовала связь с семитерранином через живой передатчик — и все умолкло. Дракон опустился на четыре лапы, подумал.
И отошел в сторону.
Дельта.
Который обещал, что будет ей как друг — экстрим-оператору…
Лилен позвала его.
Еще позвала.
И еще.
Маленькая женщина, вверенная его заботам. Она не была в опасности, она гневалась и поступала необдуманно. С женщинами такое бывает, даже с большими, даже с матерями прайдов, и тогда мужчины не торопятся повиноваться: ждут, когда ум их вернется в покой…