Двадцать девять метров от носа до хвоста огромной самки псевдоящера. Старая, гордая и могучая, она даже с Яниной не разговаривала никогда, только с Дитрихом и Игорем. И с Лилен.
Лилен когда-то сглупа надеялась, что чокнутый Макферсон испугается хотя бы Великой Матери.
Ошибалась.
Макферсон пришел в бурный восторг.
— Уй-ю! — присвистнул он, не вспомнив о неуместности восхищения здесь и теперь. Дитя.
— Снимать будешь? — исчезающе тихо спросила Лилен, глядя ему в затылок.
— А… — начал Майк; обернулся, обиженный и испуганный, — я… Лилен, ты что? Я что, похож на человека, который… — И поник, вспомнив, что чрезвычайно похож.
«Нитокрис», — подумала Лилен.
Та повернула громадную голову.
Броневые заслонки внешних век скрылись в карманах надбровных гребней, внутренние веки поднялись, и драконьи глаза нашли человека. Мягко, неспешно подступила плотная волна мыслей, поднялась, топя Лилен в себе, укутала, согрела, даря знакомое чувство абсолютной защищенности, спрятанности внутри этой смертоносной громады. Лилен подалась навстречу, позволяя сознанию Старшей слиться с ее разумом.
«Ты славная женщина, — без вступлений сказала нуктиха. — Очень злая. Отомсти».
Не было нужды спрашивать, за что.
«Кому?!»
Женщины нукт умели думать человеческими словами, если хотели. Но друг с другом драконы все же общались иначе. Раз за разом придавать пестрой и яркой психоэнергетической волне четкую форму было нелегко. Нитокрис не хватило слов, и она не стала утруждать себя.
…образы. Ощущения. Перемены в структуре мира. Мультисенситивность; гамма, в которой семь красок, семь нот для человека и семь миллионов для нукты…
Нечто неизвестное. Странное. Небывалое.
«Что это?» — спросила Лилен.
Ответ оказался простым и коротким.
Ничто.
Майк, оказывается, уже минуты две осторожно тряс ее за плечо, не понимая, что Лилен занята разговором. Думал, опять впала в прострацию. Она раздраженно дернулась, сбросив его руку, и зашагала в дом.
Малыш сидел над подругой, опустив голову. Плечевые лезвия выдавались над холкой. Он не притрагивался к своему экстрим-оператору, только качал тяжелой башкой, изредка тихонько, горько посвистывая. Лилен закрыла глаза, стиснула зубы. В приотворенное окно скользили звуки пробуждающегося леса, сумерки таяли, море дарило ветру влагу и соль…
«Малыш, — позвала дракона его дочь: для нукты не было разницы, он ли оплодотворил яйцо во чреве своей возлюбленной, или другой самец прайда.
— Малыш, послушай меня… расскажи мне…»
— Лилен, — сказал ей в спину нудный бесчувственный Макферсон. — Извини, я идиот в некоторых вещах, ты знаешь…
Она с силой выдохнула через ноздри, почти зарычав.
— Не болтай, — посоветовала сквозь зубы.
— Мы не нукты, — отрешенно проговорил Майк. — У людей мало чувств, но зато мы умеем мыслить логически…
Пауза.
— Ну помысли, — с тихой ненавистью процедила Лилен. — Я послушаю.
Макферсон вздохнул.
— Так не бывает, чтобы два здоровых нестарых человека вдруг одновременно внезапно умерли, — начал он.
— Какая умная мысль.
— Ты тоже думаешь, что их… убили? — шепнул Майк.
— Нитокрис сказала — отомсти.
— Нитокрис? — быстро соображающий Майк все никак не мог сложить два и два. — Ты… Лилен, она сказала? Сказала ТЕБЕ? Ты… м-можешь…
— Я говорю с нуктами, — без выражения сообщила Лилен. — Я тут выросла. Что дальше?
— А она еще что-нибудь сказала?
— Ничего.
— А ты можешь спросить?
— Я спросила. Она ответила — ничего. Тут ничего не было. И Малыш.
— Что — Малыш?
— Он ничего не почуял… — Лилен наклонилась, вытянула руку над гладким сводом малышова черепа, погладила, не притрагиваясь. Малыш застонал страдальчески, с почти человеческими интонациями; даже Майк сглотнул.
— Он долго не проживет, — продолжала девушка. — Обычно бывает, умирают просто от тоски. Долго грустят, не едят ничего, ходят, лежат… а он мучается. Не защитил. Виноват…
Выпрямилась и вдруг остервенело дернула себя за волосы.
— Нукты. Нукты! Целая куча гребаных драконов. Оружие! Их на войне используют! Мама с Малышом воевала! С ррит! И он ничего, ничего, ничего не слышал! — последнее она вопила уже в истерике, не слыша майковых уговоров.
— Лилен! — наконец, потеряв терпение, выкрикнул тот, — да заткнись ты! Я же… я же предложил подумать логически…
— Ну, — мгновенно утихнув, сказала она.
Полиция должна была прибыть с минуты на минуту. Майк посмотрел на убитых… возможно, убитых. На Малыша. На Лилен. И сказал:
— Пойдем отсюда.
Великая Мать все еще стояла над домом, замерев — словно в карауле над телом мастера.
— Наверное, нужно попросить ее уйти, — сказал Майк шепотом, точно это могло уберечь слух Нитокрис от непочтительных слов. — Полицейские летят.
— Сама уйдет. Когда почует, что они близко.
Показалась Анжела. Шла, чуть запыхавшись.
— Я позвонила Игорю, — сказала она.
— По галактической? — глупо спросила Лилен.
Анжела приглушенно вздохнула.
— Да, по галактической… он вернется так скоро, как сможет. Но в любом случае не раньше чем через две недели.
— Я хочу отсюда уехать, — Лилен покосилась на Майка, ища поддержки; тот смотрел тревожно и сочувственно, и Лилен впервые ощутила к нему что-то теплое. — Меня допросить должны, да? Пусть допросят, а потом я уеду.
— Меня допросить должны, да? Пусть допросят, а потом я уеду. Хоть в Город. Не могу я тут. Майк, ты со мной?
— К-конечно, — изумленно подтвердил тот.