Может, другой материк?
Но ни машина, ни экраноплан за прошедшее время не смогли бы покинуть выведенной карты.
— Уменьшить масштаб, — протянул Димочка.
На дисплее светилось теперь мало не полушарие.
— Ну? — сдержанно поторопил Солнце.
Синий Птиц пытался понять, что чувствует. Уже понял. Перепроверял. Жутко и дико становилось; мысли метались в панике, подсовывая ошибочные варианты. Но Димочка мог упустить песню — ошибки он не позволял себе никогда.
Лицо Полетаева окаменело.
— Ее здесь нет, — прошептал Птиц, пряча беспомощность за равнодушием. — Нет.
Старик пил кофе, самый обычный эспрессо из слишком большой для эспрессо чашки. Второй старик смотрел на него и думал: то ли голограмма барахлит, то ли зрение… глаза всегда служили ему верно, регенерации не требовалось почти сто двадцать лет. И он, пожалуй, вовсе не станет ее делать: доживет с тем, что дано природой.
Он сидел на веранде, в густой тени. Все таяло в ней: прелестные вещицы, привезенные с Древней Земли, из мастерских, где работают так же, как тысячу лет назад… строгость стен и колонн, чистое тепло дерева, сумрачный холод камня. Как пусто безумие нынешней поры, как смешна наступающая дряхлость перед мимолетной красой, что возвращается вечно… Вечерний свет поил сад золотистой солнечной кровью, хмельной как вино.
Старцу печален
Свет закатного солнца.
Много ль осталось?
Местер Айлэнд опустил чашку, и она исчезла из поля записи.
— Болваны, — сварливо бросил он в сторону.
— Нет, Тярри, — мгновенно отозвался антагонист. — Ты сделал прекрасный выбор. Твои мальчики оказались слишком умны.
— Ты долбаный япошка, Ши-Ши, — почти с завистью процедил Айлэнд. — А я, косоглазый враг мой, хочу умереть в своей постели, желательно на упругой девке. Не под судом, не от пули… и не от упавшего на голову кирпича, будь прокляты эти русские.
— Ты знал? — Сигэру поднял бровь.
В ответ американец долго и невнятно ругался.
— Это был вопрос здравомыслия, — наконец, сказал он. — Вопрос веры идиотским слухам и желтым статейкам. Мои компании занимались кое-какими исследованиями для крошки Йории. Все эти попытки искусственно вырастить квазициты и вставить в мозги транслятор грязных мыслишек. Кое-чего они добились, и в это я верил. Но не в чертовых русских.
Чарли вдохновился на спич. Японец, пряча улыбку, слушал его, не проявляя ни скуки, ни интереса. «Крошка Йория», восьмой пожизненный президент из Династии, годился Айлэнду во внуки, и хотя бы поэтому не должен был обидеться на олигарха.
— Они не могут спокойно делать деньги, — развивал мысль Чарли, — они все время ставят какие-то эксперименты. Но долго у них ничего не держится.
Бедный Чарли. Он развлекался на старости лет, занимая дни игрой в то, что когда-то было делом жизни. Все не мог успокоиться — и растерял, растратил себя, упустил прежнюю силу. Глупый гайдзин… Местер Терадзава когда-то принял решение и без сожалений удалился от дел, но по-прежнему готов был подняться во весь рост и продиктовать Ареалу свою волю.
— Как бы то ни было, — заметил Сигэру, — сейчас Урал представляет собой проблему.
— Как бы то ни было, — заметил Сигэру, — сейчас Урал представляет собой проблему. — И сам тотчас подумал: как стремительно маленькая ошибка превратилась в проблему размером с планету Урал…
По саду, сквозь алое вино солнца, плыла Ми-тян. В печали они казалась еще прекрасней: так цветок, поникший, начинающий увядать, напоминает о скоротечности жизни.
— Ото-сан, — ее глубокий напевный шепот коснулся слуха, не растревожив, — корабль вышел из мерцания и запросил у диспетчера разрешения на посадку.
Терадзава опустил лицо.
— Химэ-тян, — торжественно-мягко сказал он, — я надеюсь, тебе суждено надолго пережить старого отца. А потому решай сама.
Черты Минако дрогнули, она как будто на миг потеряла самообладание, но в том не было постыдного: кажется, впервые принцесса должна была сама рассчитать собственные силы, а не любой ценой выполнить отцовский приказ.
Она помедлила, потом поклонилась и глянула ему прямо в лицо.
— Хорошо, — глаза Минако-химэ расширились, — но тогда позволь мне и дальше отвечать за свои решения.
— Да будет так.
Провожая ее взглядом, Сигэру с сожалением отметил, что походка дочери потеряла долю обычной плавности. Деловая женщина вместо мудрой принцессы. Как жаль. Впрочем, утратившей опору в жизни, не чувствующей рядом твердой отцовской руки, что еще останется ей?
Он не видел лица Минако.
…Приняв решение помочь Люнеманну, Терадзава вновь побеспокоил Тярри в его шезлонге. Как и предполагалось, идея оставить Порт вне закона и одновременно осадить проклятых русских привела Айлэнда в восторг. Сигэру посмеивался над собой, думая, что на старости лет сделался чересчур честен: в случае удачи Чарли действительно оставался в выигрыше.
Айлэнд тряхнул стариной. Потянул за полуистлевшие нити в правительстве, намекнул кое о чем заинтересованным людям, предложил спонсорство нужным организациям. Поднял на дыбы биржу. Дальше процесс пошел сам, и радовал глаз до самого последнего времени…
Маленькая ошибка. Почти недоразумение.
Наемники Айлэнда, сорвиголовы, способные пройти сквозь охраняемое здание, чтобы убить человека, глядя ему в глаза. Способные расстрелять из автоматов толпу тинейджеров в ночном клубе. Способные проникнуть на закрытый прием, где расслаблялся помешанный на безопасности крошка Йория. Чудесный, опасный подарок, четыре отборных киллера, вовремя перехваченные Иноуэ…