Окраина города, куда Даню занесла воля судьбы (или чей-то злой умысел), что называется, производила впечатление.
Пожалуй, не будь пресловутого чутья да еще этого невообразимого серо-оранжевого неба без всяких светил над крышами, он бы решил, что попал в какой-то неустроенный уголок родной Земли, где, чего греха таить, подобных мест еще хватало.
В крайнем случае в прошлое. Куда-нибудь в Россию начала XXI века.
Перед ним, насколько хватало глаз, лежали кварталы трущоб вперемежку с более-менее приличными зданиями, какие-то халупы, соседствующие с небоскребами.
Вокруг хаотично расползались грязные кривые улицы и переулки, застроенные зданиями достаточно уродливого вида и, как показалось Даньке, разных времен и стилей, а в основном — просто жутко нелепых конструкций и облика.
Толпа на улицах была под стать городу. Люди разной степени обтерханности, всех возможных рас и национальностей, среди которых попадались особи, напоминавшие Ху и выглядевшие немногим лучше его.
Торговая точка нашлась быстро.
Лоток с большим морозильным ящиком под выгоревшим старым тентом, украшенным какими-то надписями, стойка с напитками и едой, продавщица за лотком.
Только вот, прежде чем подойти, Даня успокаивал себя минуты три, если не больше. Нет, лоток был вроде самый обычный. И товар как будто вполне нормального вида (имелось даже пиво в банках и почти забытые «сникерсы»).
Но вот продавщица…
Продавщица, что расположилась под навесом, была тоже, в общем-то, самая обычная. Даже передник на ней был самый рядовой, белый, хоть и грязноватый.
И даже ее рост — на две головы выше Данилы — не удивил бы. И такое бывает.
Но вот только у нее было две пары рук, а на темени… Мало того, что там красовалась зубчатая хитиновая корона, так еще и шевелились жучиные усики.
Преодолев себя, он подошел к жуткой тетке и, протянув бусы (видать, местные деньги), осведомился, есть ли красная, на худой конец — белая сикера?
— Ты чего? — уставилась на него та выпуклыми желтыми глазками. — Для тебя ж это верная смерть!
— Да я не для себя… — уточнил Даня, запинаясь. — Ху послал.
Торговка поглядела на него почему-то с жалостью:
— Понятно. Ну бери. — Она сняла с полки литровую бутыль толстого непрозрачного стекла и осведомилась:
— На закусь чего брать будешь, хомо?
— А что лучше? — в свою очередь поинтересовался археолог, не имевший представления, чем принято закусывать сикеру.
— Да, пожалуй, возьми это, — она ткнула пальцем в горку копченых ящериц (а может, здоровенных кузнечиков). — Для Языкатого Ху — самый смак. На вот, — сунула она ему бумажный кулек.
— Спасибо, тетенька… — начал было благодарить ее Данька, но представительница местной торговли вдруг взорвалась:
— Какая я тебе тетенька, щенок?! Ты что, мужика от бабы уже отличить не способен?!
Горовой остолбенел. И правда, кто ему сказал, что перед ним именно продавщица, а не продавец?
— Понаехала тут лимита всякая! — не унимался «жучище». — Шагу уже ступить нельзя, чтоб на них не наткнуться!
Скороговоркой попрощавшись с четырехруким, молодой человек отправился обратно.
Ху сидел на прежнем месте, в нетерпении пиная босой ороговевшей ступней булыжники.
Ху сидел на прежнем месте, в нетерпении пиная босой ороговевшей ступней булыжники.
Завидев археолога, принесшего живительную влагу, он заключил его в объятия, едва не стоившие тому переломов ребер, в лучшем случае — синяков.
— О, и головастиков прихватил, уважил старика! Стакашку бы еще, а то «из горла» вроде как некультурно…
Он обнажил в усмешке обломанные клыки.
— Прости, тебе не предлагаю — наша бормотуха для людишек не годится, — извинилась нечисть.
Откусив горлышко бутылки вместе с пробкой, Ху влил в себя добрый стакан чего-то красного, химически пахнущего (Даня от души надеялся, что это не кислота), закусил копченым зверьком, который при ближайшем рассмотрении оказался все-таки ящерицей. Правда, почему-то семиногой и двухголовой.
— Давно к нам? — спросил старый бес, после того как выпитое оказало свое благоприятное воздействие на измученный жаждой организм.
— Недавно, — вздохнул Данька.
— Тебя как звать-то?
— Джеди, — Горовой решил назваться этим именем (в конце концов он имеет на это некоторое право).
— Так ты из Та-Мери, земляк? — демон посмотрел на него с толикой радости и удивления. — А что, снова проход туда пробили? Или старые открылись? Нет, на вид ты, конечно, сойдешь за роме, хоть и не один к одному. Разве костюм на тебе неподходящий…
— Да, — неопределенно махнул рукой Даня, — так получилось. Я из другого времени сюда попал. Не прямо из Египта.
— Ну что ж, всякое бывает, — пожал плечами демон. — А ты часом не тот Джеди, что спер у фараона Хуфу ключи от храма Тота? Или планы храма? Ох, побери Апоп, не помню! — Он потер виски. — Давненько это было…
В два глотка осушив бутылку, доел «головастиков» и довольно отрыгнул, распространив вокруг себя дух, вызвавший у археолога ассоциации с аварией на химкомбинате.
— Вообще-то я тот самый Джеди, — вдруг решился Даниил на откровенность. — Но никаких ключей я не крал. И планов тоже.
— Значит, опять наврали, гниды! — сокрушенно вздохнул однорогий. — Всё переврут, ничему верить нельзя. И никому. — Лукаво прищурился. — Вот ты так запросто назвал мне свое Сокровенное Имя «рин». А ведомо ль тебе, что, зная истинное имя, можно воздействовать и на его носителя?