Челюсти Миска перестали сжиматься, он стоял как бы в нерешительности.
Теперь он может убить Сарма.
Хотя переводчик, висевший на шее Сарма вместе с церемониальным набором инструментов, не был включен, мне не нужен был перевод, чтобы понять отчаянный набор запахов, который испустил перворожденный. Я помнил этот сигнал, хотя он был короче тогда. Он был обращен ко мне и пришел их переводчика Миска в комнате Вики. Если бы транслятор Сарма был включен, я бы услышал:
— Я царь-жрец.
Миск разжал челюсти и отступил.
Он не мог убить царя-жреца.
Миск отвернулся от Сарма, медленно приблизился к Матери, на его теле большие пятна свернувшейся зеленоватой жидкости обозначали места ран.
Если они говорили друг с другом, я никаких сигналов не уловил.
Может, они просто смотрели друг на друга.
Меня больше интересовал Сарм, который угрожающе поднялся. И тут я, к своему ужасу, увидел, как он снял с горла переводчик и, размахивая им на цепи, как булавой, набросился на Миска и сильно ударил его сзади.
И тут я, к своему ужасу, увидел, как он снял с горла переводчик и, размахивая им на цепи, как булавой, набросился на Миска и сильно ударил его сзади.
Ноги Миска подогнулись, и он опустился на пол.
Я не мог сказать, умер он или просто оглушен.
Сарм снова выпрямился во весь рост; как золотое лезвие стоял между Миском и матерью. Он снова надел на шею переводчик.
Я ощутил сигнал Матери, первый ее сигнал Он был едва слышен. Она сказала:
— Нет!
Но Сарм оглядел неподвижные ряды царей-жрецов и, удовлетворенный, раскрыл свои огромные лезвия и направился к Миску.
В этот момент я вырвал вентиляционную решетку, с воинственным криком города Ко-ро-ба спрыгнул на помост Матери и с обнаженным мечом встал между Сармом и Миском.
— Стой, царь-жрец! — крикнул я.
Никогда нога человека не вступала в это помещение, и я знал, что совершаю святотатство, но мне было все равно, потому что в опасности был мой друг.
Ужас охватил ряды царей-жрецов, антенны их бешено задвигались, золотые тела дрожали от гнева, должно быть, сотни их одновременно включили свои переводчики, потому что отовсюду я услышал угрозы и протестующие крики. Слышались крики «Он умрет!», «Убейте его!», «Смерть мулу!» Я чуть не улыбнулся, потому что невыразительные механические голоса трансляторов так контрастировали с возбуждением царей-жрецов и содержанием их выкриков.
Но тут сзади, со стороны Матери, снова послышался отрицательный сигнал; он отразился в сотнях трансляторов: «Нет!» Это сказали не они, это произнесла лежавшая за мной коричневая и сморщенная Мать.
— Нет!
Ряды царей-жрецов дрогнули в сомнении, затем вновь неподвижно застыли. Они стояли, как золотые статуи, и смотрели на меня.
Только в переводчике Сарма послышалось:
— Он умрет.
— Нет, — сказала Мать, и это слово повторил переводчик Сарма.
— Он умрет, — настаивал Сарм.
— Нет, — сказала Мать. Ее ответ снова донесся из транслятора Сарма.
— Я перворожденный, — сказал Сарм.
— Я Мать, — ответила лежавшая за мной.
— Я делаю, что хочу, — сказал Сарм.
Он посмотрел на тихие неподвижные ряды царей-жрецов и увидел, что никто с ним не спорит. Теперь и Мать молчала.
— Я делаю, что хочу, — снова послышалось их переводчика Сарма.
Его антенны уставились на меня, как будто пытаясь узнать. Они осмотрели мою одежду, но на ней не было надписи запахами.
— Пользуйся глазами, — сказал я ему.
Золотые диски на голове сверкнули и нацелились на меня.
— Кто ты? — спросил Сарм.
— Я Тарл Кабот из Ко-ро-ба.
Мгновенно блеснули лезвия Сарма и остались обнаженными.
Я видел Сарма в действии и знал, что он обладает невероятной скоростью. Я надеялся, что увижу его нападение. Вероятно, он ударит по голове или горлу, потому что, с его ростом, ему легче до них дотянуться и потому что он хочет покончить со мной как можно быстрее, чтобы потом заняться главным делом — убить Миска. Тот по-прежнему лежал за мной, мертвый или без сознания.
— Как ты посмел прийти сюда? — спросил Сарм.
— Я делаю, что хочу, — ответил я.
Сарм распрямился.
Сарм распрямился. Он так и не убрал свои лезвия. Антенны прижал к голове.
— Кажется, один из нас должен умереть, — сказал Сарм.
— Возможно, — согласился я.
— Что с золотым жуком?
— Я его убил. — Я указал на свой меч. — Давай, начнем.
Сарм сделал шаг назад.
— Это невозможно, — сказал он, повторяя слова Миска, когда-то сказанные мне. — Большое преступление — убить золотого жука.
— Он мертв, — ответил я. — Давай, начинай схватку.
Сарм сделал еще шаг назад.
Он повернулся к ближайшему царю-жрецу.
— Принеси мне серебряную трубу.
— Серебряную трубу, чтобы убить всего лишь мула? — спросил царь-жрец.
Я увидел, как начали сворачиваться антенны царей-жрецов.
— Я пошутил, — сказал Сарм царям-жрецам, которые не ответили. Они продолжали стоять неподвижно, глядя на него.
Сарм снова приблизился ко мне.
— Большое преступление — убить золотого жука, — сказал он. — Позволь мне убить тебя быстро, или я отправлю тысячу мулов в помещения для разделки.
Я немного подумал.
— Если ты умрешь, — спросил я, — как же ты их отправишь в помещения для разделки?
— Большое преступление — убить царя-жреца, — заявил Сарм.