— Да, — повторил Сарм, — его следует уничтожить.
При этом Сарм отвернулся от меня и нажал кнопку на панели, у которой стоял.
Не успела его конечность коснуться кнопки, как панель отошла в сторону и в комнату вошли два человека, очень красивых, с одинаковыми фигурами и чертами лица, с выбритыми головами, одетые в пурпурные пластиковые одеяния рабов. Они распростерлись перед помостом.
По сигналу Сарма они встали и стояли перед помостом, расставив ноги, высоко подняв головы, сложив руки.
— Посмотри на этих двоих, — сказал Сарм.
Ни один из этих двоих, казалось, не заметил меня.
Я подошел к ним.
— Я Тарл Кабот из Ко-ро-ба, — сказал я, протягивая руку.
Если они и увидели ее, то не сделали попытки принять.
Я решил, что они генетические близнецы. У обоих большие красивые головы, сильные крепкие тела, в позе спокойствие и сила.
Оба немного ниже меня, но, вероятно, тяжелее и плотнее.
— Можете говорить, — сказал им Сарм.
— Я Мул-Ал-Ка, — сказал один, — почетный раб великих царей-жрецов.
— Я Мул-Ба-Та, — сказал второй, — почетный раб великих царей-жрецов.
— В рое, — объяснил Миск, — слово «мул» означает раба-человека.
Я кивнул. Остальное мне не нужно было рассказывать. Ал-Ка и Ба-Та — это названия первых двух букв горянского алфавита. В сущности у этих людей нет имен, они просто раб А и раб Б.
Я повернулся к Сарму.
— Вероятно, у вас тут больше двадцати восьми рабов-людей. — В горянском алфавите 28 букв. Я считал свое замечание язвительным, но Сарм не обиделся.
— Остальные нумеруются, — сказал он. — Когда один умирает или уничтожается, его номер передается другому.
— Начальные номера, — вмешался Миск, — передавались не менее тысячи раз.
— А почему у этих рабов нет номеров? — спросил я.
— Это особые рабы, — сказал Миск.
Я внимательно взглянул на них. Они кажутся прекрасными образцами человечества. Может, это и имеет в виду Миск?
— Можешь ли ты угадать, который из них синтезирован? — спросил Сарм.
Должно быть, я заметно вздрогнул.
Антенны Сарма захихикали.
— Да, — сказал Сарм, — один из них синтезирован, собран молекула за молекулой. Это искусственно созданное человеческое существо. Особо научного интереса не представляет, просто как курьез и редкость. Его в течение двух столетий создавал царь-жрец Куск, чтобы отвлечься и отдохнуть от серьезных биологических исследований.
Я пожал плечами.
— А другой? — спросил я.
— Он тоже представляет известный интерес, это тоже результат профессионального каприза Куска, одного из величайших ученых роя.
— Он тоже синтезирован?
— Нет, — сказал Сарм, — это результат воздействия на наследственность, искусственного контроля и изменения молекулярного кода наследственности в гаметах.
Я начал потеть.
— Один из интересных аспектов этой работы — их сходство, — продолжал Сарм.
Я не мог отличить этих двух человек — если их можно назвать людьми — друг от друга.
— Вот свидетельство подлинного искусства, — сказал Сарм.
— Куск — один из величайших в рое, — подхватил Миск.
— А который из этих рабов синтезирован? — спросил я.
— А ты можешь определить? — Это опять Сарм.
— Нет.
Антенны Сарма задрожали и обвились друг вокруг друга. Он трясся, и я теперь знал, что это проявление веселья.
— Я тебе не скажу, — заявил он.
— Уже поздно, — заметил Миск, — а мэток, если он останется в рое, должен быть обработан.
— Да, — согласился Сарм, но ему, видно, не хотелось кончить насмехаться. Он указал длинной передней конечностью на двух мулов. — Поражайся их виду, мэток, — сказал он, — потому что они — результат работы царей-жрецов и самые совершенные образцы твоей расы.
Я в это время думал о словах Миска насчет «обработки», но Сарм меня раздражал. Раздражали и эти два серьезных красивых парня, которые с такой готовностью низкопоклонствовали перед помостом.
— Как это? — спросил я.
— Разве это не очевидно? — удивился Сарм.
— Нет.
— Они создавались симметрично, — объяснил Сарм. — Больше того, они умны, сильны и здоровы. — Сарм как будто ждал моего ответа, но я не ответил. — И они живут на грибах и воде и моются двенадцать раз за день.
Я рассмеялся.
— Клянусь царями-жрецами! — богохульная горянская клятва сама выскользнула у меня, она не очень соответствовала моему положению. Но царей-жрецов она не обеспокоила, хотя у любого члена касты посвященных вызвала бы слезы гнева.
— Почему ты сворачиваешь свои антенны? — спросил Сарм.
— Их ты называешь совершенными человеческими существами? — Я рукой указал на рабов.
— Конечно, — ответил Сарм.
— Конечно, — подхватил Миск.
— Совершенные рабы! — выпалил я.
— Наиболее совершенные человеческие существа, конечно, должны быть совершенными рабами, — сказал Сарм.
— Совершенные человеческие существа свободны, — возразил я.
В глазах рабов появилось выражение удивления.
— У них нет желания быть свободными, — заявил Миск. Он обратился к рабам: — Какова ваша величайшая радость, мулы?
— Быть рабами царей-жрецов, — ответили они.
— Видишь?
— Да, — согласился я. — Вижу, что они не люди.
Антенны Сарма гневно дернулись.
— А почему бы вашему Каску не синтезировать царя-жреца? — бросил я вызов.
Сарм, казалось, дрожит от гнева. Из его конечностей выскочили лезвия.