— Кстати, отчасти из-за этих расчетов мы поселили людей на Противоземле, — сказал Миск. — Это интересный вид, и было бы печально, если бы он исчез из вселенной.
— Вероятно, мы должны чувствовать благодарность, — сказал я.
— Нет, мы привезли сюда, на Противоземлю, организмы и с других планет.
— Кое-кого из них я видел.
Миск пожал антеннами.
— Помню пауков в болотных лесах Ара, — продолжал я.
— Пауки вообще мирный народ, за исключением их самок в период спаривания.
— Понятно, — сказал я.
— Путешествия приобретения обычно совершаются на Землю, когда нам нужен свежий материал для наших целей.
— Я был целью одного из таких путешествий, — сказал я.
— Очевидно.
— На равнинах говорят, что цари-жрецы знают все, что происходит на Горе.
— Вздор, — сказал Миск. — Когда-нибудь я покажу тебе смотровую комнату. Четыреста царей-жрецов одновременно управляют сканерами, и мы достаточно хорошо информированы. Например, если нарушается наш закон относительно оружия, мы рано или поздно узнаем об этом, определяем координаты нарушения и приводим в действие механизм огненной смерти.
Я однажды видел, как человек умер огненной смертью. Это был верховный посвященный Ара, на крыше цилиндра справедливости. Я невольно вздрогнул.
— Да, — ответил я, — я бы хотел взглянуть на смотровую комнату.
— Но большую часть сведений мы получаем от своих имплантов. Мы имплантируем в человека контрольную сеть и передающее устройство. Его глаза изменяются таким образом, что все, что он видит, передается на экраны смотровой комнаты. Через имплантов мы можем также говорить и действовать, если активировать из Сардара их контрольную сеть.
— Глаза выглядят по-другому? — спросил я.
— Иногда да.
— А человек по имени Парп имплант? — спросил я, вспомнив его глаза.
— Да, — ответил Миск, — так же, как и человек из Ара, которого ты встретил когда-то на дороге вблизи Ко-ро-ба.
— Но он выбросил свою контрольную сеть и говорил, что хотел.
— Вероятно, какой-то брак при операции.
— А если нет?
— Тогда это интересно, — сказал Миск. — Чрезвычайно интересно.
— Ты сказал, что вы уже четыреста лет знаете Каботов.
— Да, и твой отец, храбрый и благородный человек, однажды уже послужил нам, хотя он этого не знал, а имел дело исключительно с имплантами. Сам он впервые прибыл на Гор больше шестисот лет назад.
— Невероятно! — воскликнул я.
— Со стабилизирующей сывороткой это вполне возможно, — заметил Миск.
Меня эта информация потрясла. Я вспотел. Факел, казалось, дрожит у меня в руке.
— Я уже многие тысячелетия действую против Сарма, — сказал Миск, — и наконец — более трехсот лет назад — мне удалось получить яйцо, из которого вылупился этот самец. — Миск взглянул на царя-жреца на каменном столе. — Тогда, с помощью своего агента-импланта, хотя тот действовал, не понимая своего задания, я приказал твоему отцу написать письмо, которое ты нашел в горах в твоем родном мире.
Голова у меня закружилась.
— Но я ведь тогда даже не родился! — воскликнул я.
— Твой отец получил указание назвать тебя Тарлом; потом, чтобы он не мог тебе рассказать о Противоземле или настроить против нас, он был возвращен на Гор, прежде чем ты вошел в сознательный возраст.
— Я думал, он бросил мою мать.
— Она знала, — ответил Миск.
— Она знала, — ответил Миск. — Хоть родилась она на Земле, но была и на Горе.
— Она никогда мне об этом не говорила.
— Гарантом ее молчания служил Мэтью Кабот — заложник на Горе.
— Моя мать умерла, когда я был совсем молод… — сказал я.
— Да, из-за крошечных микроорганизмов в вашей зараженной атмосфере. Она умерла потому, что ваша бактериология находится в детском состоянии.
Я молчал. Глаза у меня горели, вероятно, от жары или испарений факела мулов.
— Это было трудно предвидеть, — сказал Миск. — Мне жаль.
— Да, — ответил я. Покачал головой и вытер глаза. Я помнил прекрасную одинокую женщину, которую так недолго знал в своем детстве и которая так любила меня. И проклял про себя факел мула за то, что он осветил слезы на глазах воина Ко-ро-ба.
— Почему она не осталась на Горе?
— Ей тут было страшно, — ответил Миск, — и твой отец попросил, чтобы ей разрешили вернуться на Землю; он любил ее и хотел, чтобы она была счастлива; может, он также хотел, чтобы ты узнал свой старый мир.
— Но ведь я нашел письмо в горах, где на случайном месте остановился лагерем.
— Когда стало ясно, где ты остановишься, туда поместили письмо.
— Значит, оно не лежало там больше трехсот лет?
— Конечно, нет, — сказал Миск, — опасность случайного обнаружения была бы слишком велика.
— Письмо было уничтожено, и я чуть не погиб вместе с ним.
— Ты был предупрежден, что нужно избавиться от письма, — сказал Миск.
— Оно было на огненном замке и должно было вспыхнуть через двадцать анов после того, как его вскроют.
— Да оно взорвалось, как бомба.
— Тебя предупредили, что от него нужно избавиться, — повторил Миск.
— А игла компаса? — спросил я, вспомнив, как ее странное поведение испугало меня.
— Очень просто изменить направление магнитного поля.
— Но я вернулся на то же место, с которого бежал.
— Испуганный человек, теряя ориентировку, движется кругами, — сказал Миск. — Но это не имело значения. Если бы ты не вернулся, я бы отыскал тебя. Я думаю, ты почувствовал, что тебе не уйти, и из гордости вернулся на место, где обнаружил письмо.