Что может сделать такой человек, не имея для начала больших
капиталов? Он был беспомощен, как черепаха, опрокинутая на спину. У него не
хватило бы хитрости выманить грошовый грифель у маленькой девочки.
Когда я остался с Биллом Бассетом наедине, мне пришла в голову одна
комбинация, заключавшая в себе маленькую торговую тайну. Я подумал: покажу я
этому громиле, какая разница между трудом и бизнесом. Очень он задел мою
профессиональную честь.
— Не нужно мне ваших подарков, мистер Бассет, — сказал я ему, — но если
вы оплатите наши расходы по совместному путешествию из опасной зоны, где вы
причинили такой безнравственный дефицит финансам этого города, то я буду вам
очень признателен.
Билл Бассет согласился, и мы с первым же поездом помчались на запад.
Когда мы прибыли в Аризону, в городок, который называется Лос-Перрос, я
предложил Биллу попытать там счастья. В этом городе жил на покое мой старый
учитель Монтегю Силвер. Теперь он удалился от дел, но я знал, что в случае
чего он даст мне денег сплести паутину, если увидит, что у меня на примете
есть муха, которая жужжит невдалеке. Билл Бассет заявил, что для него все
города одинаковы, так как он работает главным образом по ночам. Ну, вот мы и
сошли с поезда в Лос-Перросе; прелестней городок, в серебряном районе.
У меня был один изящный коммерческий план, нечто вроде камня на палке,
которым я намеревался ударить Билла Бассета прямо в затылок. Я не хотел
воровать у него деньги, покуда он спал, но я хотел научить его скромности и
взять у него за этот урок те четыре тысячи семьсот пятьдесят пять долларов,
которые остались у него, когда мы сошли с поезда. Но едва я намекнул ему о
помещении капитала, как он поворачивается ко мне всем туловищем и
разгружается от следующих выражений и терминов:
— Братец Питерс, — говорит он, — идея твоя неплоха. Скорее всего я
именно пущусь на какое-нибудь предприятие. И знаешь, что я сделаю, братец
Питерс? Я открою игорный домик. Рутина жульничества меня тяготит. И не желаю
я торговать вразнос мутовками или сбывать в цирке питательные мучные
препараты под видом опилок. Но игорное дело, — говорит он, — это хороший
компромисс между кражей серебряных ложек и продажей вытиралок для перьев на
благотворительном базаре в отеле Уолдорф-Астория.
— Так, значит, мистер Бассет, — говорю я, — вы отказываетесь обсудить
мое деловое предложение?
— А разве вы еще не поняли, — говорит он, — что я не курица и тем более
не рыба и ждать, пока я клюну, — дело пропащее?
И вот Бассет снял комнату над салуном и стал искать, где бы ему купить
мебель и две-три картинки на стену. В тот же самый вечер я побывал у моего
учителя Монти Силвера, и он, познакомившись с моим коммерческим планом,
выдал мне заимообразно двести долларов. Во всем городе был только один
магазин, где продавались игральные карты. Я пошел туда и скупил все колоды,
какие только были в магазине. На следующее утро, чуть только магазин
открылся, я принес все колоды назад.
Во всем городе был только один
магазин, где продавались игральные карты. Я пошел туда и скупил все колоды,
какие только были в магазине. На следующее утро, чуть только магазин
открылся, я принес все колоды назад. Я сказал, что мой компаньон передумал и
не дает мне денег на открытие игорного дома, так что эти колоды мне не
нужны. Хозяин магазина согласился взять их назад за полцены.
Да, да, да, на этой комбинации я потерял семьдесят пять долларов. Но
карты недаром пролежали у меня всю ночь. Всю ночь я корпел над ними и ставил
крапинки на каждую карту. Это был труд. А потом в дело вмешалась коммерция,
и хлеб, который я «отпустил по водам», начал возвращаться ко мне в виде
сладких пудингов с винной подливкой.
Конечно, когда у Бассета открылся притон, я первый пришел туда. Бассету
пришлось купить те самые колоды, которые были разрисованы мною, потому что
других во всем городе не было, а я знал затылок каждой карты гораздо лучше,
чем знаю свой собственный, когда парикмахер показывает мне, при помощи двух
зеркал, какую он мне сделал прическу.
Когда игра кончилась, у меня оказалось пять тысяч да еще несколько
долларов мелочи, а у Билла Бассета только и осталось что Wanderlust (7) да
черная кошка, которую он купил на счастье. Когда я уходил, он пожал мне
руку.
— Братец Питерс, — сказал он мне, — я не имею призвания к бизнесу. Я
создан для черной работы. Когда знаменитый взломщик пробует перековать свою
отмычку на безмен, он поступает немудро. А в карты играешь ты ловко, везет
тебе, как утопленнику, живи себе с миром, прощай.
И больше я не видел Билла Бассета.
— Ну, и как же, Джефф, — сказал я, когда решил, что мой искатель
приключений кончил, — надеюсь, вы сберегли ваши деньги? Как пригодятся они
вам, когда вдруг, в один прекрасный день, вы вздумаете переменить вашу жизнь
и заняться более регулярной коммерцией.
— О, еще бы! — сказал Джефф с благородными нотами в голосе. — Будьте
спокойны, уж я их не потеряю, эти пять тысяч. Я так их припрятал, что любо.
И он победоносно хлопнул себя по боковому карману.
— Отличные акции золотых рудников. Каждая акция — доллар. Дадут не
меньше пятисот процентов прибыли, не облагаются налогом. «Рудник Голубого
Крота». Открыт всего месяц назад. Советую и вам вложить туда лишние доллары.
— Иногда, — сказал я, — эти рудники не…
— Нет, это дело солидное, — перебил меня Джефф. — На пятьдесят тысяч
долларов руды, гарантировано десять процентов добычи. — Он вынул из кармана
продолговатый конверт и положил его передо мной на столик.
— Ношу его повсюду с собой, — пояснил он. — Чтобы банкир не взломал мою
кассу и взломщик не попробовал бы вытянуть его шантажом.
Я стал рассматривать акции. Они были очень красивые.
— Ах, это в Колорадо, — сказал я. — Кстати, Джефф, как звали того
банкира, которого вы с Биллом встретили возле станции? Который потом уехал в
Денвер?
— Эту жабу звали Альфред Э.