— Значит, — говорит Энди, — ты не думаешь, что эта миссис Эвери
достанет место шерифа для нашего Билла?
— Нет, не думаю, — отвечаю я. — Я не хочу быть скептиком, но мне
кажется, что она может сделать не больше, чем ты или я.
— Ну, это ты врешь, — говорит Энди, — я готов побиться с тобой об
заклад, что она устроит все как следует. С гордостью заявляю тебе, что у
меня более высокое мнение о талантах и дипломатических способностях дам.
В назначенное время мы явились в особняк миссис Эвери. Внешность у нее
была шикарная, такая внешность, что всякий мужчина, с радостью позволил бы
ей ведать всеми назначениями в стране. Но я не слишком доверяю внешности и
поэтому был весьма изумлен, когда она представила нам документ, украшенный
большой печатью Соединенных Штатов, а на обороте написано прекрасным
почерком крупными буквами: «Уильям Генри Хамбл».
— Вы могли получить эту бумагу еще три дня тому назад, мои миленькие, —
сказала она улыбаясь, — Достать ее было очень легко, я только заикнулась, и
все было моментально устроено… А теперь до свиданья. Я рада была бы
поговорить с вами дольше, но я страшно занята и надеюсь, что вы простите
меня. Одного я должна сегодня устроить послом, двоих — консулами, а еще
человек десять на более мелкие должности. У меня нет времени даже для сна.
Пожалуйста, по приезде домой кланяйтесь мистеру Хамблу.
Вручили мы ей пятьсот долларов. Она сунула их в ящик письменного стола
не считая. Я положил в карман бумагу с назначением Билла, и мы откланялись.
Выехали мы домой в тот же день. Мы послали Биллу телеграмму: «Все
устроено, готовь бокалы» — и чувствовали себя превосходно.
Энди всю дорогу пилил меня, что я так мало знаю женщин.
— Ладно, — говорю я. — Охотно признаю, что эта женщина меня удивила.
Первый раз вижу женщину, которая выполнила то, что обещала, в назначенный
срок и ничего не перепутала.
Подъезжая к Арканзасу, вынимаю я полученную нами бумагу, рассматриваю
ее и молча подаю Энди — для прочтения. Энди прочел ее и не нарушил моего
молчания ни словом.
В бумаге было все как следует, бумага была не фальшивая и выдана на имя
Билла Хамбла, но назначали его почтмейстером в Дэд-Сити во Флориде.
На станции Литтл-Рок соскочили мы оба с поезда и послали Биллу его
бумагу по почте. А сами двинулись на северо-восток, по направлению к
Верхнему озеру.
С тех пор я уже никогда не встречал Билла Хамбла.
————————————————————
1) — Сварливая жена, персонаж американской юмористики.
2) — Так назывались области, еще не включенные официально в границы
Соединенных Штатов, но находившиеся в зависимости от них.
3) — Великий Отец — на языке Билла — президент республики; Белый Вигвам
— Белый дом, где живет президент, самая восточная станция Пенсильванской
железной дороги — Вашингтон, столица США.
3) — Великий Отец — на языке Билла — президент республики; Белый Вигвам
— Белый дом, где живет президент, самая восточная станция Пенсильванской
железной дороги — Вашингтон, столица США.
4) — Английский поэт (1837-1909).
5) — В Вашингтоне некоторые улицы называются буквами алфавита.
Супружество как точная наука
— Вы уже слыхали от меня, — сказал Джефф Питерс, — что женское
коварство никогда не внушало мне слишком большого доверия. Даже в самом
невинном жульничестве невозможно полагаться на женщин как на соучастников и
компаньонов.
— Комплимент заслуженный, — сказал я. — По-моему, у них есть все права
называться честнейшим полом.
— А чего им и не быть честными, — сказал Джефф, — на то и мужчины,
чтобы жульничать для них либо работать на них сверхурочно. Лишь до тех пор
они годятся для бизнеса, покуда и чувства и волосы у них еще не слишком
далеки от натуральных. А потом подавай им дублера — тяжеловоза мужчину с
одышкой и рыжими баками, с пятью ребятами, заложенным и перезаложенным
домом. Взять, к примеру, хоть эту вдову, которую мы с Энди Таккером
попросили оказать нам содействие, чтобы провести небольшую матримониальную
затею в городишке Каире.
Когда у вас достаточно денег на рекламу — скажем, рачка толщиной с
тонкий конец фургонного дышла, — открывайте брачную контору. У нас было
около шести тысяч долларов, и мы рассчитывали удвоить эту сумму в два
месяца, — дольше такими делами заниматься нельзя, не имея на то официального
разрешения от штата Нью- Джерси.
Мы составили объявление такого примерно сорта:
«Симпатичная вдова, прекрасной наружности, тридцати двух лет, с
капиталом в три тысячи долларов, обладающая обширным поместьем, желала бы
вторично выйти замуж. Мужа хотела бы иметь не богатого, но нежного сердцем,
так как, по ее убеждению, солидные добродетели чаще встречаются среди
бедняков. Ничего не имеет против старого или некрасивого мужа, если будет ей
верен и сумеет распорядиться ее капиталом.
Желающие вступить в брак благоволят обращаться в брачную контору
Питерса и Таккера, Каир, штат Иллинойс, на имя Одинокой».
— До сих пор все идет хорошо, — сказал я, когда мы состряпали это
литературное произведение. — А теперь — где же мы возьмем эту женщину?
Энди смотрит на меня с холодным раздражением.
— Джефф, — говорит он, — я и не знал, что ты такой реалист в искусстве.
Ну на что тебе женщина? При чем здесь женщина? Когда ты продаешь подмоченные
акции на бирже, разве ты хлопочешь о том, чтобы с них и вправду капала вода?
Что общего между брачным объявлением и какой-то женщиной?
— Слушай, — говорю я, — и запомни раз навсегда. Во всех моих незаконных
отклонениях от легальной буквы закона я всегда держался того правила, чтобы
продаваемый товар был налицо, чтобы его можно было видеть и во всякое время
предъявить покупателю.