— Твою мать… — напрямую высказался я, утвердившись на своих двоих. — Не уверен, что пройду хотя бы пять шагов.
— Вдох-выдох, — продолжал руководить андроид. — У-у, да ты зеленый совсем. Садись.
Я снова плюхнулся на пружинящее ложе. Стало полегче.
— Что это за место? — я с интересом огляделся, сразу отметив необычность обстановки пятиугольного зала, в центре которого находилась капсула.
Подобной техники я никогда не видел — большинство приборов идентифицировать не получилось. Необычные формы, странный голубоватый металл, никаких голографических проекций — схемы и графики висят в воздухе, принцип построения изображения непонятен. Выглядит непривычно, если не сказать — чужеродно.
— Автономный медицинский центр нового поколения, — ответил Сигурд. — Технологии предоставил «Птолемей». Ты, главное, не нервничай — это вредно…
— Можешь сказать, что стряслось? Сколько я провалялся в реаниматоре? День недели сегодня какой?
— Вторник, — пожал плечами андроид, проигнорировав другие вопросы. — О, к нам гости.
За спиной Сигурда разошелся шлюз-диафрагма, точнее в стене неожиданно появилось овальное отверстие высотой в рост человека. Сиг, уловив мой потрясенный взгляд, поспешил откомментировать:
— Это не обычный металл. Колония биомеханических наноорганизмов, даешь сигнал — они расступаются. А когда молекулы наноботов вновь соединяются, монолит не прошибешь тактическим лазером. Удобная штука — в отличие от стандартных силовых полей наноорганизмы не используют много энергии… — И уже громче: — Добрый вечер, господа. Позвольте представить вам господина Казакова.
Их было двое. Первый — невероятно мрачный густобровый офицер со знаками различия капитана и эмблемами медицинской службы. Форма необычная, покрой такого типа я раньше не встречал. Черные с серебром цвета ВКК сохранены, но вместо уставного комбинезона я увидел китель без пуговиц (на липучках, что ли?), галифе с красным лампасом, высокие начищенные сапоги и кепи с крошечной кокардой. Четыре звездочки на маленьких погонах с металлическим кантом расположены необычайно близко, прямиком на широком просвете. Что за чепуха?
Второй, наоборот, носил вполне знакомый зеленовато-бурый камуфляж — курточка и штаны с накладными карманами. Парень проигрывал в росте длинному капитану-доктору; я бы назвал его «компактным» — не очень высокий, но довольно крепкий. Соломенные волосы пострижены «шапочкой» (так давным-давно не носят!), глаза пронзительно-голубые, рожа скуластая и симпатичная. На первый взгляд не поймешь, он немец или русский, родившийся в северо-западных областях Империи. Нет, все-таки истинный ариец — наш человек всегда определит тевтона, это заложено генетически, срабатывает инстинкт. Взгляд у них другой.
— Прекрасная работа, — капитан говорил по-русски с каким-то неуловимым акцентом, кажется прибалтийским.
Взгляд у них другой.
— Прекрасная работа, — капитан говорил по-русски с каким-то неуловимым акцентом, кажется прибалтийским. Господин офицер остановился неподалеку и осмотрел меня так, будто увидел подопытное животное. Донельзя неприятный взгляд — профессионально-оценивающий, холодный и не выражающий никаких эмоций. Сигурд, искусственный организм, гораздо более человечен, руку даю на отсечение! — Насколько я понимаю, объект адекватен? Результаты обследования…
Я застыл, увидев реакцию Сиги. Андроид резко развернулся, сгреб в кулак ворот кителя капитана и прошипел в лицо:
— Это тебе, сука, не «объект», а господин штаб-офицер Казаков. Его никто не лишал звания и связанных с ним привилегий, — синтетик разжал пальцы. — Ясно?
— Сигурд! — окликнул андроида беловолосый. Точно, немец: выговор не перепутаешь. — Прекрати!
Сиг отступил. На лице светится ярость. Или обида. Обида за меня? Ни-че-го не понимаю!
Удав Каа не зря уверял, что созданные им андроиды психологически приближены к человеку настолько, что возможны неадекватные для ИР действия. Старый бандит не пытался реконструировать библейскую «душу», но позволил синтетикам ощутить себя в шкуре homo sapiens. Ничего не скажу, удачный опыт — центры эмоций, мимики, адаптированной логики, этики у Сигурда работают куда лучше, чем у некоторых «людей натуральных».
— Прошу извинить за использование неадекватных выражений, — худощавый капитан поправил воротничок и кивнул мне. Выдержка у него на высоте. — Не хотел вас обидеть.
— Ты живой? — немец шагнул вперед и почему-то потрогал меня пальцем за предплечье. Улыбнулся. — Грандиозно! Я — Юрген Виттман. Очень рад…
Подал руку, сжал мою ладонь щадяще, без лишней грубости. Я ответил таким же легким пожатием, на большее сил не хватило.
— Господин капитан, подойдите, — приглашающе махнул рукой Юрген. — Это твой лечащий врач (Сигурд тут поморщился), Калягин Дмитрий Алексеевич. Можешь встать?
— Попробую, — нерешительно сказал я. Чужие лица — Юргена и угрюмого Калягина — меня не особо смущали, в медслужбе ВКК работает не меньше двадцати тысяч человек. — Ну-ка…
Сиг поддержал меня справа, Виттман — слева. Шаг, другой…
— Отпустите!
Я покачнулся, удержался на ногах и тихонечко зашагал вперед. Качало изрядно, как пьяного, но я не сдавался. И, кажется, победил.