Страйк перехватил косой взгляд Робин и нехотя отвел глаза.
Уилсон повел Страйка и Робин на второй этаж, в квартиру номер один. Он воспользовался универсальным ключом, и Страйк заметил, что в дверь врезан старомодный глазок.
— Квартира мистера Бестиги, — объявил Уилсон и, набрав код, отключил сигнализацию. — Лещинская тут с утра поработала.
Вдыхая запах средства для мебели, Страйк разглядывал дорожки от пылесоса на белом ковре. В холл, освещенный бронзовыми светильниками, выходило пять безупречно белых дверей. На правой от входа стене он заметил аккуратное кодовое устройство, размещенное под прямым углом от картины с задумчивыми козами и плывущими над голубоватой деревней крестьянами. Под Шагалом на черном лаковом столике в японском стиле стояли высокие вазы с орхидеями.
— А куда уехал Бестиги? — спросил Страйк.
— В Лос-Анджелес, — ответил охранник. — На два дня.
В залитой светом гостиной было три большие стеклянные двери; каждая выходила на мелкий каменный балкончик. Здесь были матовые голубые стены, а почти все остальное — белое. Повсюду царила девственная чистота, элегантность и соразмерность. В этой комнате, как и в холле, висела одна-единственная потрясающая картина: мрачное, сюрреалистическое изображение вооруженного копьем человека в негритянской маске, под руку с серым женским торсом, лишенным головы.
Как раз из этой комнаты и слышала Тэнзи Бестиги (если верить ее словам) разгоревшуюся двумя этажами выше ссору. Подойдя вплотную к высоким стеклянным дверям, Страйк отметил современные засовы, надежное остекление и полную звуконепроницаемость — притом что его ухо было в паре сантиметров от холодного стекла. Узкий балкончик был заставлен кадками с деревцами, подстриженными в форме остроконечных шишек.
Дальше Страйк направился в спальню. Робин осталась в гостиной; она медленно поворачивалась на месте, разглядывая люстру венецианского стекла, толстый ковер в голубовато-розовых тонах, огромную плазменную панель, современный обеденный стол из стекла и металла, стулья с обитыми шелком сиденьями, маленькие серебряные безделушки на стеклянных боковых столиках и беломраморной каминной полке. С легкой грустью она вспомнила диван из ИКЕА, которым до недавнего времени так гордилась, и, с чувством неловкости, раскладушку Страйка. Перехватив взгляд Уилсона, она спросила, невольно вторя Эрику Уордлу:
— Другой мир, правда?
— Да уж, — ответил он. — Здесь детей растить невозможно.
— Вот именно, — поддакнула Робин, которой даже в голову не приходил такой довод.
Ее босс, занятый, похоже, проверкой каких-то своих подозрений, энергичным шагом вышел из дверей спальни и исчез в холле.
На самом деле Страйк хотел убедиться, что естественный путь из спальни Бестиги в ванную комнату лежит через холл, в обход гостиной. Кроме того, он считал, что единственное место в квартире, откуда Тэнзи могла видеть фатальное падение Лулы Лэндри (понимая при этом, чт? именно она видит), — это гостиная. Вопреки утверждению Эрика Уордла, из ванной виднелся лишь самый край окна, мимо которого пролетела Лула; этого определенно было недостаточно, чтобы в ночное время разглядеть, а тем более опознать падающего человека.
Страйк вернулся в спальню.
Страйк вернулся в спальню. Судя по арсеналу таблеток, стаканов и книжек на прикроватном столике, Бестиги, оставшись единственным обитателем супружеского гнездышка, спал на той стороне кровати, что ближе к дверям и холлу. Страйк мог только гадать, было ли так и прежде, пока Бестиги еще не расстался с женой.
Чтобы выйти из спальни, нужно было миновать большую гардеробную с зеркальными дверцами. Там висели бесчисленные итальянские костюмы и сорочки фирмы «Тернбулл и Ассер». Два неглубоких секционных ящика были целиком заняты золотыми и платиновыми запонками. За маскировочной накладкой позади стоек с обувью находился сейф.
— Думаю, здесь можно заканчивать, — сказал Страйк Уилсону, появляясь в гостиной.
Уилсон включил сигнализацию, и они вышли из квартиры.
— Ты знаешь коды всех квартир?
— А как же иначе? — отозвался Уилсон. — Обязан знать — мало ли что.
Они поднялись на третий этаж. Винтовая лестница так плотно обхватывала шахту лифта, что представляла собой череду слепых углов. Во вторую квартиру вела точно такая же дверь, как и в первую, с тем лишь исключением, что эта была приоткрыта. Внутри завывал пылесос Лещинской.
— Теперь у нас здесь поселились мистер и миссис Колчак, украинцы.
Своей планировкой холл в точности походил на предыдущий; совпадали даже некоторые детали, в частности кодовое устройство на стене, под прямым углом к входной двери. Правда, пол здесь был кафельным, без ковра. Вместо картины напротив двери висело зеркало в золоченой раме, а на двух тонконогих столиках по обе стороны от входа красовались вычурные лампы от Тиффани.
— Розы, которые заказал Бестиги, стояли на чем-то вроде этого? — спросил Страйк.
— В точности на таком же, ага, — ответил Уилсон. — Потом его в залу отнесли, на место.
— А ты поставил его здесь, в центре холла, и водрузил на него розы?
— Ага. Бестиги хотел, чтобы Макк их сразу увидал, но тут места полно, сам видишь, можно обойти. Зачем же опрокидывать? Но тот полицейский — он совсем еще мальчишка был, — беззлобно сказал Уилсон.
— Ты упоминал кнопки тревожной сигнализации — где они находятся? — спросил Страйк.
— Пойдем покажу. — Уилсон провел его в спальню. — Одна тут, над кроватью, другая в гостиной.
— Во всех квартирах одинаково?
— Ага.
В первой и второй квартире расположение спален, гостиной, кухни и ванной комнаты совпадало. Отделка тоже была похожей, вплоть до зеркальных дверец гардеробной, которую осмотрел Страйк. Пока он распахивал шкафы, изучая женские платья и шубки общей стоимостью тысячи фунтов, из спальни появилась Лещинская, которая несла перекинутые через руку галстуки, ремень и несколько доставленных из химчистки платьев в полиэтиленовых чехлах.
— Привет, — сказал ей Страйк.
— Дзень добры.