Я бы на его месте, будь у меня рыло в пуху из-за этого «мазерати», отсиделся в баре и вышел вместе с какой-нибудь компанией. На Холливелл-стрит есть как раз подходящее местечко, «Боджо», — он прямиком с Холливелл-стрит мог нырнуть туда и затихариться. Мы проверили. — Уордл не стал дожидаться вопроса. — По кадрам видеозаписи никто его не опознал.
Некоторое время оба молча тянули пиво.
— Даже если б мы его нашли, — сказал Уорлд, опуская стакан, — максимум, что можно было бы из него вытянуть, — свидетельские показания о падении Лэндри. У нее в квартире не обнаружено следов посторонней ДНК. Никто из чужих туда не заходил.
— Но Бристоу основывается не только на видеозаписях, — заметил Страйк. — Он знаком с Тэнзи Бестиги.
— Избавь меня от разговоров об этой дряни, — раздраженно бросил Уордл.
— Не могу: мой клиент считает, что она говорит правду.
— Она еще не прикусила язык? Не заткнулась? Могу тебе открыть глаза на эту миссис Бестиги, хочешь?
— Валяй. — Одной рукой Страйк сжимал стакан, приподняв его над столом.
— Мы с Карвером прибыли по вызову минут через двадцать — двадцать пять после того, как Лэндри разбилась о мостовую. Патрульные были уже там. Тэнзи Бестиги колотилась в истерике, бормотала невесть что, тряслась, вопила, что в доме убийца. Дескать, проснулась она в два часа ночи, побежала по-маленькому, услышала наверху крики, а потом увидела, как мимо ее окна летит Лула. А у нее в квартире — тройные стеклопакеты. И тепло сохраняют, и вентиляцию обеспечивают, и от уличного шума защищают. Когда мы ее допрашивали, на тротуаре было полно народу и полицейских машин, но ты бы ни в жизнь об этом не догадался, если б не мигалки. В квартире у нее глухо как в танке. Я ей говорю: «Вы уверены, что слышали крики, миссис Бестиги? Ведь у вас в квартире, по-моему, хорошая звукоизоляция». Она — в позу. Божилась, что слышала каждое слово. Якобы Лэндри кричала: «Ты опоздал!» — а мужской голос в ответ: «Лживая тварь!» Слуховые галлюцинации — вот как это называется, — заключил Уордл. — Кто на кокаине сидит, у того мозги из ноздрей вытекают.
Он снова сделал большой глоток.
— Короче, мы доказали, что слышать этого она не могла. На следующий день, когда их с мужем достала пресса, они переселились к знакомым, и мы впустили в квартиру нескольких наших ребят, а одного поставили на балкон Лулы и велели орать во все горло. На втором этаже не было слышно ни единого слова — это притом что наши парни были трезвыми как стеклышко и специально прислушивались. Но пока мы доказывали, что миссис Бестиги врет и не краснеет, она обзвонила пол-Лондона, выдавая себя за единственную свидетельницу убийства Лулы Лэндри. Пресса, естественно, ухватилась за ее показания, поскольку соседи слышали, как она вопила, что в доме находится посторонний. Клеймо сразу легло на Эвана Даффилда; мы снова к этой дамочке. Приперли к стенке, потому как доказали, что не могла она ничего слышать. А она так и не признала, что это плод ее больного воображения. До сих пор свое гнет, а журналисты ей проходу не дают, будто она Лула Лэндри, воскресшая из мертвых. И что она придумала: «Ах, разве я не упомянула? Окна же были открыты. Да-да, я сама открыла окна — проветривала».
Да-да, я сама открыла окна — проветривала». — Уордл желчно усмехнулся. — На улице метель, холодина, а ей, видишь ли, проветрить приспичило.
— А она действительно была в нижнем белье?
— Она была как щепка с двумя приклеенными искусственными мандаринами, — сказал Уордл, и по той легкости, с которой он выдал это сравнение, Страйк понял, что слышит его далеко не первым. — Пришлось реагировать на ее новые бредни: проверили на отпечатки пальцев — и точно: к окну она не прикасалась. Ни на рамах, ни на засовах ее пальчиков не было. А уборщица стереть их не могла — она приходила за сутки до смерти Лулы. Поскольку в момент нашего приезда окна были заперты на шпингалеты, напрашивается единственный вывод, ты согласен? Миссис Тэнзи Бестиги врет как сивый мерин.
Уорлд осушил свой стакан.
— Я возьму еще, — сказал Страйк и пошел к стойке.
Возвращаясь, он заметил, что Уордл с любопытством рассматривает его ноги. В другой ситуации Страйк, возможно, сказал бы, стукнув о ножку стола протезом: «Правая». Но сейчас он молча поставил на стол две свежие пинты и свиные шкварки, которые, к его неудовольствию, подавались здесь в белом горшочке, и сразу продолжил с того места, где разговор прервался:
— И тем не менее Тэнзи Бестиги видела, как Лэндри пролетела мимо ее окна? Уилсон тоже говорит, что сперва услышал стук от удара тела и тут же — вопли миссис Бестиги.
— Может, и видела, но в сортир она вовсе не по нужде бегала. А бегала она кокса нюхнуть. Там мы его и нашли: готовенький, на дорожки разделенный.
— То есть она сколько-то оставила?
— Ага. Как видно, охоту отшибло, когда за окном такое увидела.
— Разве из ванной комнаты видно, что делается за окном?
— В общем, да. Частично.
— Вы прибыли довольно быстро, правда?
— Патрульные — минут через восемь, а мы с Карвером — через двадцать. — Уордл поднял стакан, будто предлагая выпить за оперативность правоохранительных органов.
— Я встречался с этим охранником, с Уилсоном, — сказал Страйк.
— Да? Толковый мужик, — сказал Уордл с легкой снисходительностью. — Он же не виноват, что его дристос пробрал. А так он ни к чему не прикасался, мигом произвел осмотр помещения. В самом деле толковый.
— Но ни он, ни его напарники не потрудились вовремя сменить код входной двери.
— С кем не бывает. Кругом эти пин-коды, пароли. Достали уже.
— Бристоу хочет понять, какие возможности открывало пятнадцатиминутное отсутствие Уилсона.
— Мы и сами хотели это понять, но ровно через пять минут удостоверились, что миссис Бестиги как раз в это время побежала нюхнуть кокса, а потом не упустила возможности прославиться.
— Уилсон упомянул, что бассейн оставался незапертым.