К сближению с женщиной есть иные пути, помимо восхищения ее фигуркой в обтягивающем платье. Страйк не собирался объяснять, почему ночует в кабинете, и не терпел, когда ему лезли в душу. Сам виноват: пустил дело на самотек, секретарша уже запросто называет его Корморан и указывает, как ему застегивать рубашку. А потому что нечего столько дрыхнуть.
Взбираясь по металлической лестнице, мимо запертой двери дизайнерской фирмы «Крауди», Страйк решил до конца дня обращаться с Робин построже, чтобы ей неповадно было засматриваться на его волосатый живот.
Впрочем, это желание улетучилось так же внезапно, как появилось: из его конторы доносились волны звонкого смеха и два тараторивших наперебой женских голоса.
Страйк похолодел и в панике прислушался. Он же не перезвонил Шарлотте. Сейчас он пытался уловить ее тембр и интонацию. Как это на нее похоже: нагрянуть без предупреждения, обаять временную секретаршу, сделать из нее союзницу и подругу, чтобы навязать его помощнице свое понимание ситуации.
Голоса опять слились в хохоте; теперь Страйк и подавно не мог их различить.
— Привет, Стик! — встретил его радостный возглас.
На продавленном диване сидела Люси с кружкой кофе, а рядом громоздились пакеты из универмагов «Маркс и Спенсер» и «Джон Льюис».
Первоначальное облегчение оттого, что это не Шарлотта, сменилось тягостными подозрениями: мало ли о чем сплетничала секретарша с его сестрой, мало ли что вызнала каждая о его личной жизни? Обнявшись с Люси, Страйк отметил, что Робин плотно закрыла дверь в кабинет, где хранились рюкзак и раскладушка.
— Робин сказала, ты выехал на расследование. — Похоже, Люси была в приподнятом настроении, которое не покидало ее в отсутствие Грега и сыновей.
— Да, мы, сыщики, иногда балуемся такими вещами, — сказал Страйк. — А ты по магазинам прошлась?
— Как вы догадались, мистер Шерлок Холмс?
— Не хочешь посидеть где-нибудь за чашечкой кофе?
— Я уже, Стик. — Она подняла свою кружку. — Не слишком ты сегодня проницателен. Да ты никак прихрамываешь?
— Не заметил.
— Когда ты в последний раз показывался доктору Чакрабати?
— Буквально на днях, — солгал Страйк.
— Если позволите, мистер Страйк, — сказала Робин, уже надевая пальто-тренч, — я схожу пообедать. Раньше у меня не получилось.
Решение обращаться к ней построже, с профессиональным холодком, сейчас выглядело не только излишним, но и попросту склочным. Таких деликатных женщин он еще не встречал.
— Конечно, Робин, пожалуйста, — ответил он.
— Рада была познакомиться, Люси, — сказала Робин и, помахав, исчезла.
— До чего она мне понравилась! — с восторгом призналась Люси, когда шаги Робин стали удаляться. — Такая милая. Уговори ее остаться.
— В принципе, она неплохо справляется, — выдавил Страйк.
— А что вас так развеселило?
— Ой, ее жених… он в чем-то похож на Грега. Робин говорит, ты сейчас работаешь над важным делом. Это хорошо. Она, правда, ничего конкретного не рассказывала. Говорит, какое-то подозрительное самоубийство. Тебе, наверное, радости мало.
Люси испытующе посмотрела на Страйка; тот предпочел этого не заметить.
— Мне не впервой. Я в армии с этим сталкивался.
Ему показалось, что Люси не слушает. Она собиралась с духом. Страйк знал, что сейчас последует.
— Стик, вы с Шарлоттой что, разошлись?
Темнить больше не стоило.
— Ну, разошлись.
— Стик!
— Все нормально, Люси, я в полном порядке.
Ее бодрое настроение как рукой сняло. Страйк, усталый и измученный, терпеливо ждал, когда уляжется вихрь гнева и ярости: она это предвидела; чему тут удивляться; не в первый раз; чего хотеть от такой женщины: сперва отбила его у Трейси, потом разрушила его головокружительную армейскую карьеру, выбила почву из-под ног, убедила съехаться лишь для того, чтобы потом выставить…
— Я сам с ней порвал, Люси, — вклинился Страйк, — а с Трейси мы разбежались задолго до того…
С таким же успехом он мог бы попытаться остановить поток лавы: где только были его глаза; как он сразу не понял, что Шарлотту не переделаешь; она возвращалась к нему только ради внешнего эффекта — как-никак у него боевое ранение, медаль… Эта стерва играла в ангела-хранителя, пока ей не надоело; она злая, опасная; только и умеет, что сеять смуту; тешит себя, муча других…
— Я сам от нее ушел, это мой выбор…
— А где ты теперь живешь? Когда это случилось? Вот паразитка… нет, ты меня, конечно, извини, Стик, но я не собираюсь больше притворяться… и так столько лет она тебя… господи, Стик, и почему только ты не женился на Трейси?
— Люс, прошу тебя, давай не будем.
Он сдвинул в сторону пакеты из «Джона Льюиса», успев заметить детскую одежку, и тяжело опустился на диван. Страйк понимал, что выглядит хуже некуда. Люси, похоже, была на грани слез; отрадный день, проведенный в городе, закончился так бесславно.
— Наверное, ты предвидел, что я тебе наговорю, потому со мной и не делился, так ведь? — всхлипнув, спросила она после паузы.
— Ну, где-то как-то.
— Ладно, извини, — с вызовом сказала она, сверкая мокрыми от слез глазами. — А все-таки она гадина, Стик. Пообещай мне, что больше к ней не вернешься никогда. Пообещай, сделай одолжение.
— Я к ней не вернусь.
— А где ты сейчас живешь — у Ника с Илсой?
— Нет, у меня квартира в Хаммерсмите, — наобум ответил Страйк (этот район теперь ассоциировался у него с ночлежкой для бездомных). — Однокомнатная.