— Я накормлю тебя сегодня отличным обедом. А потом, если ты ничего не имеешь против, мы с тобой выйдем погулять.
— Я буду завтракать в городе, — сказал он сухо, как бы давая понять, что это предложение смешно и что меньше всего его утонченная натура способна допустить, чтобы его видели гуляющим с такой дряхлой и опустившейся особой.
У мамы вытянулось лицо, и она пролепетала запинаясь.
— А я… я приготовила для тебя, сынок, такой чудный питательный бульон, вкусный-превкусный.
— Отдай его родителю, — бросил он с горечью. — Налей ему хоть целое ведро, он все выхлебает.
Он помолчал немного и продолжал уже более любезным, даже несколько вкрадчивым тоном:
— А что, мама, ты не одолжишь мне до завтра фунт или два? Черт знает, какая досада — в банке до сих пор еще не получены мои деньги из Калькутты. — Он нахмурил брови. — Из-за этого я терплю целый ряд неудобств… Из-за их проклятой медлительности я сижу на мели, не имея при себе хотя бы небольшой суммы. Одолжи мне пятерку, я на будущей неделе тебе отдам.
— Пять фунтов! — С миссис Броуди чуть не сделалась истерика, так потрясла ее мучительная нелепость этой просьбы. Чтобы она вот так, сразу, дала ему пять фунтов, она, выжимавшая из себя все соки, чтобы собрать по грошам тот месячный взнос, который с нее скоро потребуют, она, у которой, кроме этих, с таким трудом скопленных трех фунтов, в кошельке есть только несколько медяков и серебряных монет!
— О Мэт, — воскликнула она, — ты сам не знаешь, о чем просишь.
Во всем доме не найдется таких денег!
— Да ну, нечего плакаться, — перебил он грубо, — отлично можешь это сделать. Выкладывай деньги. Где твой кошелек?
— Не говори так со мной, милый, — прошептала она. — Я не могу этого вынести. Я все готова для тебя сделать, но ты просишь невозможного.
— Ну, тогда одолжи мне только один фунт, если уж ты такая скупая, — сказал он с жестким взглядом. — Давай, давай! Один жалкий фунт!
— Почему ты не хочешь меня понять, сынок? — взмолилась она. — Я теперь так бедна, что едва свожу концы с концами. Того, что дает мне твой отец, не хватает на жизнь.
В ней вспыхнуло страстное желание рассказать Мэту, каким путем она была вынуждена раздобыть деньги, посланные ему в Марсель, но она подавила это желание, сознавая, что момент сейчас совсем неблагоприятный.
— Что же это он делает? Имеет лавку и такой знаменитый дом, — буркнул Мэт. — Куда же он девает деньги?
— Ах, Мэт, не хотелось бы говорить тебе, — заплакала мама. — С лавкой дело плохо. Я… я боюсь, что и дом заложен, Он мне ни словом не заикнулся на этот счет, но я видела у него в комнате какие-то бумаги. Это ужасно! У него теперь конкурент в городе. Я уверена, конечно, что он победит, но пока приходится беречь каждый шиллинг.
Мэт смотрел на нее в хмуром удивлении, однако не хотел отклоняться от первоначальной темы.
— Все это очень хорошо, — проворчал он, — но я ведь тебя знаю, мама. У тебя всегда что-нибудь припрятано на черный день. Мне нужен фунт. Говорю тебе, нужен! Необходим!
— Ах, дорогой мой, разве я не сказала тебе, как мы бедны! — простонала мать.
— В последний раз — дашь ты мне деньги или нет? — сказал он угрожающе.
Когда она и на этот раз с плачем отказала ему, с» одну страшную секунду казалось, что Мэт сейчас ее прибьет. Но он круто повернулся и вышел из комнаты. Стоя на том же месте и прижав руку к заболевшему боку, она услышала, как он, громко топая, пробежал по комнатам наверху, потом сошел вниз, прошел, не сказав ни слова, в переднюю и с треском захлопнул за собой наружную дверь.
После того как гулкое эхо этого стука растаяло в воздухе, оно все еще звучало в мозгу миссис Броуди как зловещее предзнаменование будущего, и она невольно подняла руки к ушам, как бы желая заглушить этот звук. Она села к столу, униженная, глубоко разочарованная. Сидя так с опущенной на руки головой, она говорила себе, что история с деньгами в банке — ложь, что Мэт, промотав те сорок фунтов, теперь не имеет ни пенни в кармане. Он сейчас как будто угрожал ей? Она не помнила этого, она помнила только, что ему очень нужны деньги, а она, увы, не могла дать их ему. Раньше чем она успела разобраться в своих чувствах, она уже решила, что, в сущности, Мэт вправе был ожидать удовлетворения своей просьбы, что в известной степени виновата она, и горе ее затопила огромная волна нежности. Бедный мальчик привык вращаться в обществе джентльменов, щедро тративших деньги, и было бы только справедливо, чтобы и он, как другие, всегда имел деньги в кармане. Для него это было просто необходимостью после той светской жизни, которую он вел. Несправедливо, чтобы такой элегантный молодой человек, как Мэт, бывал в обществе без денег, которые нужны для поддержания его престижа. Право, он не заслуживал осуждения, и миссис Броуди уже немного жалела, что не дала ему хотя бы несколько шиллингов, — конечно, если бы он согласился их принять. Когда дело представилось ей в этом новом и более отрадном свете, ее начало мучить раскаяние. Она встала и, точно притягиваемая какой-то непреодолимой силой, пошла в комнату Мэта, где с нежной заботливостью принялась убирать разбросанные принадлежности туалета.