Вздрогнув, она очнулась от воспоминаний. За это время она успела уже обойти кругом всю площадь, не различая никого в тумане разноцветных пятен, плывшем перед ее глазами. Снова подумала о неприятном и опасном положении, в которое попала, о безнадежности попытки отыскать в бурлившем вокруг море лиц то, которое ей было нужно. И так как в этот момент в толпе перед ней образовался проход, по которому можно было выбраться на дорогу, она стала с трудом проталкиваться вперед.
Вдруг чья-то теплая рука сжала ее холодные пальчики. Она поспешно подняла глаза и увидела, что это Денис. Ее охватило ощущение безопасности, волной блаженного покоя разлилось по жилам, и она испытала такое облегчение, что сжала его руку в своей и в простоте душевной воскликнула горячо, торопливо, не дав Денису вымолвить ни слова:
— Ах, Денис, я чувствовала себя такой несчастной здесь без вас, словно я уже потеряла вас навсегда!
Он сказал, с нежностью глядя на нее:
— Как глупо было с моей стороны, Мэри, предложить вам встретиться здесь, в такой толчее.
Я был уверен, что разыщу вас, но не сообразил, что вы можете еще до этого попасть в давку. К тому же мой поезд опоздал. Давно вы здесь?
— Не знаю, — прошептала Мэри. — Мне казалось, что годы, но теперь, когда вы со мной, все это пустяки.
— Надеюсь, вас не слишком затолкали, — не унимался Денис. — И как это я допустил, чтобы вы пришли сюда одна! Простить себе не могу! Мне следовало встретить вас на улице. Но я не думал, что здесь сегодня будет такое множество людей. Вы не сердитесь, Мэри?
Она отрицательно покачала головой. И, не скрывая своей радости, не упрекая его за то, что он опоздал, не упоминая о риске, которому подвергало ее свидание с ним в таком месте, весело и простодушно возразила:
— Да нет же, Денис. Теперь мне и давка не страшна, ничего не страшно, раз я вас нашла.
— Мэри, вы настоящий ангел, если прощаете меня! Но я не успокоюсь, пока не заглажу свою вину. Давайте наверстаем потерянное время. Я буду счастлив только тогда, когда повеселю вас, как вы еще никогда в жизни не веселились. Ну, с чего же нам начать? Приказывайте. Все будет исполнено.
Мэри огляделась кругом. Как все изменилось! Как она теперь была рада, что пришла сюда! И люди в толпе казались не грубыми, только шумливыми и веселыми, и, столкнись она снова с тем громадным детиной, который отдавил ей ногу, она бы ответила на его широкую улыбку улыбкой сочувствия. Все было так красочно, повсюду движение, веселье; крики зазывавших публику владельцев балаганов забавляли ее, треск выстрелов в тирах возбуждал, но не пугал. Гремевшая вокруг музыка опьяняла. Когда ее сияющий взор привлекла карусель деревянных лошадок, скакавших по кругу то гордым аллюром, то веселыми прыжками в такт Кандахарскому вальсу, она радостно засмеялась и указала на них пальцем.
— Вот с чего! — захлебываясь, шепнула она.
— Отлично! Ваше слово — закон, Мэри. Начнем со скакунов. «Все на коней, Донигольская охота начинается!» Он схватил ее за руку и увлек вперед, и, как по волшебству, толпа, прежде напиравшая со всех сторон, расступилась, словно растаяла перед ними.
— Вот на эту парочку мы и сядем! — весело воскликнул Денис. — Хвосты у них, как у львов, зубы, как у дромадеров! В седло, Мэри! Ваш конь будет скакать выше домов, по глазам видно, что он с норовом!
Они сели каждый на свою лошадку, собрали поводья в ожидании. Закружились сперва медленно, затем быстрее, затем вихрем под бешеную музыку; возбужденные наслаждением быстрого движения, неслись над толпой глазеющих зрителей, и казалось им, что эта толпа — далеко внизу, под летящими по воздуху копытами их удалых коней, что они мчатся вдвоем в необъятных небесных просторах, поднимаются ввысь, вдохновленные чудесной радостью полета.
Когда лошади, наконец, медленно остановились, Денис не дал Мэри сойти и, к ее удовольствию, заставил проделать с ним рядом еще один рейс, потом еще и еще, до тех пор, пока Мэри, приобретя уже некоторый опыт и увереннее сидя в седле, ослабила поводья и, держась только слегка одной рукой, с гордостью показывала Денису, какая она ловкая и смелая наездница. Он хвалил ее, ободрял, упиваясь ее радостью, но Мэри, наконец, стало совестно за свою безрассудную расточительность, она испугалась, что разорит его, и начала умолять его сойти. А Денис смеялся, хохотал до колик:
— Мы можем кататься хоть всю ночь, если вы захотите. Деньги — пустяки, только бы вам было весело.
— Ах, нет, не пустяки, Денис! Это ужасно дорого. Сойдем, пожалуйста, — упрашивала она. — Мне будет так же весело смотреть, как катаются другие.
— Ну, хорошо. Пойдем отсюда, раз вам так хочется, Мэри. Но это только еще начало. Сегодня вы здесь в обществе миллионера. И мы проделаем все решительно аттракционы.
— Если только вы наверное можете истратить столько денег, Денис, — сказала нерешительно Мэри.
И мы проделаем все решительно аттракционы.
— Если только вы наверное можете истратить столько денег, Денис, — сказала нерешительно Мэри. — Здесь прямо таки чудесно! Но я не хотела бы, чтобы вы слишком много тратили на меня.
— Мне не жаль было бы истратить на вас все, что у меня есть, до последнего фартинга, — возразил он с жаром.