Он затрясся в приступе короткого неслышного смеха, потом опять посмотрел на Несси, подняв брови, с глупо-хитрым видом и сказал конфиденциальным тоном:
— Я сегодня рано приду домой, Несси. И мы примемся за дело в ту же минуту, как кончим ужин. Ни минуты терять не будем! Сядем за книги, не успев проглотить последний кусок! — Он опять хитро посмотрел на нее: — Ты будешь в гостиной, а я останусь здесь следить, чтобы ни одна душа тебя не потревожила. Тишина! Покой! Вот что тебе нужно, и я позабочусь, чтобы они у тебя были. Будет тихо, как в могиле! — Ему, должно быть, понравилось это сравнение, потому что он повторил последние слова звучно и выразительно. Потом уже более суровым тоном докончил: — Налегай! Старайся! Гни спину! Что делаешь, делай как следует. Помни, что ты — Броуди, и, стиснув зубы, добивайся победы. Считая, очевидно, свою миссию на данный момент выполненной, довольный собой, он оставил в покое Несси и тяжелым взглядом уперся в лицо старшей дочери, как бы говоря: «Ну-ка, попробуй вмешаться!»
— Ну, чего уставилась? — спросил он, подождав минуту. — Разве тебе не сказано держаться в стороне, когда мы с Несси разговариваем? Когда нам понадобится от тебя что-нибудь, мы тебя позовем. Я тебя предупреждал, когда ты опять вошла в мой дом: лапы прочь от Несси! Смотри же, не забывай этого. Я не желаю, чтобы ее испортили баловством, как испортила мне остальных детей ее глупая мать!
Мэри собиралась уже выйти из кухни, зная по опыту, что это лучший способ его утихомирить, как вдруг раздался громкий звонок у входной двери, и она от неожиданности остановилась. Все приходившие к ним в дом — главным образом посыльные из лавок — звонили всегда с черного хода, и звонок у парадной двери был редким событием, настолько необычным теперь, что Броуди насторожился и, прислушавшись, приказал дочери:
— Посмотри, кто это там!
Мэри, выйдя в переднюю, отперла дверь и увидела посыльного, который стоял на ступеньках крыльца с небольшим пакетом в руке и, дотронувшись до шапки, сказал вопросительно!
— Мисс Мэри Броуди?
Мэри утвердительно кивнула головой, с некоторым беспокойством глядя на пакет, который ей передавали.
Все приходившие к ним в дом — главным образом посыльные из лавок — звонили всегда с черного хода, и звонок у парадной двери был редким событием, настолько необычным теперь, что Броуди насторожился и, прислушавшись, приказал дочери:
— Посмотри, кто это там!
Мэри, выйдя в переднюю, отперла дверь и увидела посыльного, который стоял на ступеньках крыльца с небольшим пакетом в руке и, дотронувшись до шапки, сказал вопросительно!
— Мисс Мэри Броуди?
Мэри утвердительно кивнула головой, с некоторым беспокойством глядя на пакет, который ей передавали. По глянцевитой коричневой обертке и красивой розовой тесемочке, которой он был перевязан, видно было, что это не обычная посылка из лавки, где она заказывала провизию. Изящный пакет явно был того же происхождения, что и другие посылки в такой образцовой упаковке, время от времени приходившие неизвестно от кого весь последний месяц. Но все те посылки приносились утром, в один и тот же час, когда она бывала одна дома. Поэтому Мэри с неожиданной тревогой задала посыльному странный вопрос:
— Вы не опоздали?
Он смущенно переступил с ноги на ногу и, своим видом укрепив Мэри в ее подозрении, начал оправдываться:
— У меня была куча поручений, мисс, — сказал он. — А этот пакет прибыл из Глазго, и мне пришлось дожидаться его.
Он был явно рад, что Мэри приняла посылку, не браня его, и без дальнейших разговоров ушел, стуча сапогами, оставив Мэри на пороге с аккуратно перевязанной легкой коробкой, которую она держала так, как будто это был тяжелый груз, причинявший ей большое неудобство. Этими лакомствами, которые ей регулярно присылались неизвестно откуда, но всегда в удобный час и потому втайне от отца, она, не задумываясь, радостно закармливала Несси. И пакет, вероятно, оттуда же. С бьющимся сердцем она осторожно закрыла дверь и, живо сообразив, что делать, скользнула в гостиную, спрятала пакет под диван и вернулась в кухню с робкой надеждой, что отец не спросит, кто приходил. Но она сразу увидела, что надеяться на это нечего, что он с нетерпением ожидает ее, даже сел опять в кресло и теперь смотрит на нее пристально и с любопытством.
— Кто это звонил? — И так как она молчала, повторил настойчиво: — Отвечай же! Чего стоишь, как пень? Кто это был?
— Это только посыльный, папа, — ответила она тихо, стараясь не выдать голосом свое беспокойство.
— Посыльный! — повторил недоверчиво Броуди. — С парадного хода! Господи, до чего мы еще дойдем! — И, вскипев от этой неожиданной мысли, закричал:
— Я не намерен терпеть еще и такие оскорбления. Кто его прислал? Скажи мне, кто, и я сам пойду туда и все выясню. Откуда этот посыльный?
— Не знаю, — запинаясь, вымолвила Мэри.
— Не знаешь?
— Нет, — повторила она и, все еще пытаясь его успокоить, поспешно добавила:
— Не сердись, папа, это больше не повторится. Не расстраивайся.
Он с минуту смотрел на нее уничтожающим взглядом. От него не укрылось ее замешательство, слабо, но отчетливо проступавшее сквозь обычную ясность лица.