— Он убьет его!
Она смотрит на меня — не без сострадания.
— Вероятно, он уже умер, дитя.
Мне спирает грудь, но я борюсь со слезами.
— Вы не можете знать наверняка!
— А если он жив, значит, добровольно признался мэру. — Она вскидывает голову. — Тебе какой вариант больше нравится?
— Нет. — Я трясу головой. — Нет, нет!
— Сочувствую, дитя. — Голос у нее стал чуть спокойней и мягче, но он по-прежнему властный. — Я искренне тебе сочувствую, однако на кону стоят тысячи жизней. И, нравится тебе это или нет, ты уже выбрала сторону. — Она переводит взгляд на Ли. — Так почему бы тебе не познакомиться со своей армией?
20
РУИНЫ
[Тодд]
— Стервы, — шипит мистер Хаммар, сидя верхом на коне.
— Вашего мнения никто не спрашивал, сержант, — осаживает его мэр, проезжая на Морпете сквозь дым и покореженный металл.
— Смотрите-ка, они оставили отметку, — говорит мистер Хаммар, показывая на ствол огромного дерева на краю поляны.
На нем намалевана синяя буква «О».
— Ваша забота о моем зрении похвальна, — язвительно отвечает мэр, такшто Хаммар в итоге затыкается.
Они приехали сюда прямо из монастыря и встретили эскадрон Хаммара, поднимавшийся на холм в полной боевой готовности. На вершине мы увидели Ивана и солдат, которым полагалось охранять башню. Когда всех спэклов заперли в одном месте, Ивана, видать, повысили. Но сейчас у него такое лицо, бутто он предпочел бы никогда не слышать о радиобашне.
Потомушто ее больше нет. Она превратилась в груду железок и лежит на земле, точно пьяница, который повалился на дорогу и решил прикорнуть прямо на месте.
(а я изо всех сил пытаюсь не думать о том, как она спрашивала дорогу до башни…)
(и говорила, что сюда надо наведаться первым делом…)
(ох, Виола, ты же не могла…)
— Если они способны взорвать такую громадину… — начинает Дейви, оглядывая поле. Но не договаривает, потомушто мы все думаем об одном и том же — одна мысль сквозит в Шуме каждого.
Каждого, у кого Шум есть. Хаммару явно повезло.
— Эй, малыш! — ухмыляется он.
— Ты уже стал мужчиной?
— Вам разве никуда не надо, сержант? — спрашивает мэр, не глядя.
— Лечу, сэр! — Мистер Хаммар зловеще подмигивает мне, затем пришпоривает коня и велит своим солдатам следовать за ним. Они быстро спускаются с холма — в жизни не видел такого быстрого марша. Мы остаемся с Иваном и его людьми. Все они, как один, глубоко сожалеют, что бросились на звук взрыва, когда на монастырь упала трассирующая бомба.
Это ведь так просто и предсказуемо, если подумать. Взорвать маленькую бомбу, чтобы отвлечь внимание от того места, где надо взорвать большую.
Но с какой стати они бомбили монастырь?
Зачем ударили по спэклам?
Зачем ударили по мне?
— Рядовой Фарроу, — приветствует мэр Ивана.
— Вапще-то капрал Фарроу… — поправляет тот.
Мэр медленно поворачивается к нему, и Иван умолкает, сообразив, что значит это обращение.
— Рядовой Фарроу, — повторяет мэр, — вы соберете как можно больше металла и мусора, а затем сдадите командиру вашей воинской части весь запас лекарства…
Он умолкает. Шум Ивана четко и ясно звенит в воздухе. Мэр оглядывается. От каждого солдата в эскадроне Фарроу исходит Шум. Всех их уже покарали за какую-нибудь провинность.
— В таком случае обратитесь к командиру части, чтобы он назначил вам наказание.
Иван не отвечает, но Шум его бурлит.
— Вам что-то неясно, рядовой? — спрашивает мэр, зловеще чеканя слова. Он смотрит прямо в глаза Ивану. — Повторяю: командир части назначит вам наказание. — С его голосом что-то не так, от него исходят какие-то странные волны…
Глаза у Ивана затуманиваются, губы обвисают.
— Командир части назначит мне наказание, — повторяет он.
— Хорошо. — Мэр снова окидывает взглядом руины башни.
Иван чуть не падает, когда зрительный контакт обрывается, но тут же приходит в себя, словно только проснулся.
— Но сэр…
Мэр опять оборачивается, и вид у него очень удивленный.
— Сэр, мы ведь спешили на помощь… — не унимается Иван.
Мэр сверкает глазами:
— То есть действовали согласно плану «Ответа», чтобы они тем временем могли спокойненько взорвать мою башню?
— Но, сэр…
Ничуть не изменившись в лице, мэр выхватывает из кобуры пистолет и стреляет Ивану в ногу.
Тот со стоном валится на землю. Мэр оглядывает остальных солдат:
— Кто-то еще хочет со мной поспорить, прежде чем приступить к работе?
Солдаты, не обращая внимания на крики Ивана, начинают разгребать завалы, а мэр подъезжает вплотную к букве «О» — яркой и громкой, как и само их заявление.
— «Ответ», — тихо говорит он сам себе. — «Ответ».
— В погоню, па! — кричит Дейви.
— Хм-м-м?.. — тянет мэр, медленно оборачиваясь к сыну — словно забыл, где находится.
— Мы же умеем драться! — нетерпеливо говорит Дейви. — Мы это доказали. А ты зачем-то посадил нас нянькаться с тупыми животными, которых мы и так давнымдавно разбили.
С минуту мэр молча разглядывает меня и Дейви — уж не знаю, с каких пор это «мы».
— Если ты думаешь, что спэклы разбиты, Дэвид, — наконец произносит он, — значит, ты ничего о них не знаешь.
Шум Дейви немного вскидывается.
— А вот и нет. Кой-чего я о них узнал.
Как ни противно, я вынужден с ним согласиться.
— Да, наверно, — кивает мэр.
— Вы оба узнали…
Он смотрит мне в глаза, и я невольно вспоминаю, как спас 1017-го от бомбы, рискуя собственной жизнью. А он в благодарность укусил меня и расцарапал.