— Черт меня возьми… вот так канарейка!
Глава 4
Не имея, очевидно, ни малейшего представления о тонкостях дипломатии, он шагнул в ее сторону.
— Да какого черта ты тут забыла, а?
Вся сотрясаясь, она попыталась попятиться. Ноги подломились, и она рухнула, превратившись в дрожащую кучку, глаза смотрели в никуда, ноги судорожно сучили по земле.
Человек замер.
— Эй, да спокойно ты! Я же не думал… — Молниеносным движением он сорвал с плеча ружье, распластался на земле и прицелился в еще одну движущуюся фигуру, возникшую в поле зрения. Пролежав с секунду, он снова расслабился и встал.
Умеки, оценив состояние своей подопечной, вскинула забрало и гневно взглянула на куда более крупного самца.
— Эй, ты, черт! Что здесь такое? Ты что сделал?
— Спас жизнь этой пташке, лейтенант, — проворчал солдат и отступил в сторону, чтобы Умеки стало видно мертвого мазвека.
— Будем надеяться, что у нее нет серьезной эмоциональной травмы. — Она озабоченно склонилась над распростертой птицей, приподняла кустарное забрало. — Знаешь, как эти вейсы чувствительны?
— Кто, я? — Солдат вытянул шею, чтобы получше рассмотреть распластанную по земле чужую форму жизни. — Да я ж пехота, лейтенант. Я этих канареек в жизни не видел… живьем. А что в них такого, а? «Одни перья да развлечения» — это я в справочнике читал. Но все равно, союзник есть союзник.
— Твою форму, скорее всего, изготовили на одной из их планет, — раздался голос Умеки. — Вот вшивота?то. Думала, благодарность объявят. Ведь не хотела браться. Вейса — и на передовую! Так и знала, что какая?нибудь дрянь случится. — Она нежно приподняла на ладони обмякшую, невидящую голову птицы. — А говорила, что подготовлена, что справится. Отдаленный взрыв заставил рядового поднять голову и обернуться. Он нервно затеребил курок.
— Да ладно, хоть жива осталась. Если б не я — точно хлопнули бы.
— Знаю. — Умеки рылась в аптечке. — Если кто теперь благодарность и заработает, так это ты, солдатик. — Она приладила граненую ручку к небольшому стержню и приложила к плечу Лалелеланг. Судороги стали слабее.
— Ты своим видом напугал ее больше любого мазвека.
— Пусть уж лучше от испуга покорчится, чем убили бы. Мне к своим пора.
— Валяй, — рассеянно сказала Умеки, не сводя глаз со своего пациента.
Обмениваться подробностями не было нужды. Их рекордеры, встроенные в униформы, уже обменялись всей необходимой информацией. Она аккуратно убрала стержень обратно в аптечку и стала раскачиваться на пятках. Судороги немного унялись, но широко раскрытые глаза самки с Вейса по?прежнему ни на что не реагировали.
— Ох, и чертовски же мне из?за тебя влетит, знаешь ли, — ворчала она на растянувшееся тело. — Знала ведь, что стрясется что?нибудь с тобой. Конечно, ты ни в чем не виновата. Просто ты такая, вот и все. — Она обратилась взором в сторону леса, где, все отдаляясь, разносились звуки боя. — Хотя не ты же виновата, что мазвеки как раз к твоему посещению задумали контрудар. Тоже верно.
Она присела, облокотившись на поваленный ствол, и вызвала эвакуатор. Если только противник не пустил в ход тяжелое вооружение, медтранспорт должен прибыть и убыть почти сразу, если он где?то рядом. Не то чтобы они там на борту знакомы с физиологией вейсов, но компьютер?то у них бесспорно есть, а он все знает.
Не то чтобы они там на борту знакомы с физиологией вейсов, но компьютер?то у них бесспорно есть, а он все знает.
Связавшись с медиками и сообщив свои координаты, она отключила связь и снова обратилась к подопечной, находящейся в кататонии.
— Хотела увидеть бой? И чего тебе дома не сиделось? Гуляла бы по садикам, кантаты слушала. Так нет ведь! Суешь свой клюв, куда не надо, куда он культурно и исторически не предназначен. Вот в следующий раз ты уж прислушайся к Природе. Не создана ты для такого. — Дальнобойный снаряд противника перерубил пополам дерево у них над головой. Умеки рассеянно посмотрела на дымящийся срез.
— Вот и я тут трачу на тебя время, ты хоть понимаешь?! Нянчусь тут с чужими учеными, а могла бы делать что?то нужное и полезное!.. Могла бы мазвеков убивать.
* * *
Очнулась она под бледно?зеленым сводом, среди стен, усаженных географическими цветочками. Кто?то соорудил традиционное густо устеленное подушками гнездо прямо посреди большой койки, приспособленной для создания удобства совсем другому типу тела. Стопки простыней были подложены со всех сторон, чтобы поддерживать ее ослабленные члены в подобающем, выпрямленном состоянии; ноги были аккуратно убраны под брюшину. Она расправила шею, подняла голову со спины, где она была упокоена в густом оперении между крыльями, и осмотрелась. Ради ее удобства явно потрудились.
— Рада, что вы проснулись. — Рядом с кроватью стояла Умеки. — Мне сказали, что вы начали проявлять признаки возвращения к жизни. Воспоминания потоком нахлынули на Лалелеланг, и вместе с ними вернулась дрожь. Но в комнате было тихо, вид слегка покачивающихся цветов успокаивал. Она вспомнила о своих упражнениях и привела себя в норму. Брови ее изысканно изогнулись.
— Теперь я все вспомнила. Все. Боюсь, что вместилище моей вины переполнено и мне не удастся соизмерить с этим мои извинения, — продолжила она изысканной, отработанной трелью — своего рода журчащим свистом с тремя явственно различимыми дыхательными паузами. Традиции требовали этот, хотя Лалелеланг и понимала, что стоящая рядом с ней женщина мало чего в этом уразумеет.