Никогда не думал, дорогой, что такому учат в университете.
— Этому учат в другом месте. Стрелять, рубить, колоть и вышибать мозги.
Джамаль понимающе поцокал языком, покосился на шрам, что белел у Скифа на предплечье.
— В десантниках был, да? Дзюдо, карате, нож в глотку, секир?башка?
— Нет, не в десантниках. В других войсках, посерьезней. Говоря по правде, кое?какие полезные навыки Скиф приобрел хоть и за время армейской службы, да не в армии. В Подольске, под Москвой, где стояла их часть, был шикарный офицерский клуб со множеством кружков и секций; занятия там вели неплохие инструкторы и, разумеется, не бесплатно. Но за контрактников, особенно из сержантского состава, платила казна, и Скиф перепробовал все, на что хватило времени и сил. Многому научился он и у старого Кван Чона — великого знатока ушу. Старик был из тех мастеров, что никогда не обучали чужих — ни европейцев, ни американцев. К Скифу он, однако, снизошел, узнав, что подраненный солдат из местного военного госпиталя — русский. То ли он не считал русских европейцами и вообще белыми людьми, то ли вознамерился отплатить раненому за кровь, что тот пролил в таиландских джунглях. Уничтожение маковых плантаций являлось в глазах наставника делом святым и богоугодным, ибо перевалочной базой и первой жертвой наркотического зелья был Сингапур — из его портов опасный груз расходился по всему миру.
По той ли, по иной причине, но Кван Чон согласился учить русского и выучил на совесть — за немногие месяцы, пока Скиф оправлялся от раны и приходил в себя. Конечно, стрельба из лука, фехтование на дубинках, на длинных и коротких мечах и прочие искусства такого рода были экзотикой, но разве угадаешь, когда и что может спасти жизнь? Задачи команды «Зет» были многообразны и не ограничивались лишь охотой за бандитами, террористами и боевиками наркомафии, так что иногда палка, цепочка или нож выручали не хуже гранат и автомата.
К примеру, сейчас… Скиф поднял голову, оглядывая притихшую ночную степь. Под светом трех лун травы то розовели подобно шлифованному родониту, то серебрились, как водная гладь в лучах заката. Ночи тут были гораздо светлей, чем дома, если только багряная луна со своими спутницами не пряталась за облака. Но сегодня небо оставалось ясным, и на нем, как и земной ночью, сияли мириады звезд, ярких и тусклых, пламенно?алых, изумрудных, сапфирово?синих, золотых… Рисунок созвездий, которым вчера любовался Джамаль, был, однако, странен и чужд; ничего знакомого, кроме размытой мерцающей ленты Млечного Пути.
Он лег на спину, вытянулся, ощущая на щеке струившееся от костра тепло, и смежил веки. Минуту?другую до слуха его доносились сторожкие ночные шорохи, шелест травы, потрескивание пылающих сучьев да негромкий храп Джамаля, но вскоре звуки эти отодвинулись куда?то, расплылись, растворились… Он спал, спал в Мире Снов, на чужой земле, под чужим небом. Но снились ему скифы — не то точившие свои клинки, не то плясавшие меж кострами; затем картины эти сменились девичьим лицом, незнакомым, в ореоле пышных пепельных волос. Губы девушки что?то шептали, и Скиф — как бывает во сне — твердо знал, что она произносит его имя, настоящее имя, однако не мог разобрать ни слова.
* * *
Его разбудили громкие крики Джамаля и сдержанное басовитое рычание. Он вскочил, нащупывая лук, инстинктивно метнулся к ближнему валуну, прижался спиной к прохладному камню. В прогоревшем костре тускло светились уголья, над ними таял сизый дымок, а за этой ненадежной защитой маячили четыре огромных снежно?белых силуэта.
Звери! Такие же, как саблезубый, растерзавший гиен! Огромные ангорские коты!
Скиф согнул лук, с отчаянием сознавая, что жалкая тростинка, лежавшая на тетиве, может лишь раздразнить хищника. Скверные дела! Лук?то хорош, да стрелы плохи… Против таких чудищ шансов — ноль… Он чувствовал, что жизнь клиента, да и его собственная, несмотря на молчание Хараны, висит на кончике паутинной ниточки, колеблемой ветром небытия.
— Погоди, дорогой, не стреляй. — Джамаль, похоже, справился с первым испугом. — Видишь, они стоят… не трогают нас, не трогают нашего олешка… Видно, не голодные.
Звери и впрямь не двигались и не обращали внимания на остатки их вчерашней трапезы; они только порыкивали с нетерпением да свивали в кольца длинные пушистые хвосты. Скиф, облегченно вздохнув, опустил лук.
— Чего?то им от нас надо, — заметил Джамаль, подбирая • пояс с катаной и затягивая ремень вокруг талии. — Говорят, а? Рычат и говорят… хвостом и ушами, видишь? — Уши у белых зверей заметно подрагивали в такт словам князя. — О чем говорят эти киски, не пойму… Ты у нас эх?перд, ты скажи!
Он улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.
— Я в других делах эксперт, — буркнул в ответ Скиф. — В кошачьих разговорах разбираюсь не лучше тебя.
Кажется, хищникам надоело ждать. Один из них, огромный — не давешний ли знакомец, прикончивший гиен? — мягко ступая, обогнул кострище, с заметным презрением понюхал жареное мясо и уставился на Скифа. В его угольно?черных глазах зажглись огоньки, длинный хвост нетерпеливо охаживал бока, но шерсть на загривке не топорщилась, лежала гладко — зверь не был раздражен.