Так что приказания должны выполняться беспрекословно. В ином случае — вон!
Взгляд примул-легата прошелся по разношерстной толпе кандидатов, те начали с сомнением переглядываться. Но никто не отступил, возможность получить много денег удержала крепче цепей. Лишь один голос рискнул перекрыть смутный гул:
— Что делать?..
— Десятники разобьют вас по парам, будете сражаться. На один бой — две минуты. Если никто не победит, отходите, и вам снова выберут противников. Ясно?
Ответом стал одобрительный гул. От арсенала подошли три воина в черных латах — десятники — и принялись раздавать приказания. Пришлых заставили сделать полукольцо вокруг площадки. Потом прошлись по толпе и тщательно отобрали пары для боев. На первый взгляд наобум, но каждому второму почему-то попадался неудобный противник. Если боец был низок и широкоплеч, оппонент оказывался высоким и длинноруким. Если солдат был вооружен топором, давали в напарники копейщика.
Мне самому попался крепко сбитый легионер в тяжелых пехотных латах с толстым прямоугольным щитом-корытом и длинным широким мечом. Противник нетерпеливо пританцовывал, сжигал меня взглядом. В толстых доспехах мнил себя достаточно защищенным, а уж мощный клинок должен был мигом переломить мою тростинку…
Я равнодушно глянул на соперника, сразу отвернулся и принялся следить за начальством. Примул-легат бесстрастно наблюдал за приготовлениями, центурион обеспокоенно рыскал взглядом по толпе. Нашел меня и ухмыльнулся, подмигнул: мол, давай же, верю в тебя. Сегодня Ори казался на удивление бледным и болезненным, то и дело щурился на солнце. Но, прощупав заклятием, я быстро убедился — обычное похмелье и недосыпание.
Пока первые пары готовились к поединкам, я еще раз осмотрел лагерь. Планировка обыкновенная, таких перевидал десятки. Обычно разница состояла лишь в количестве казарм, а так все стандартно. Впрочем, тут слишком малый гарнизон для такого количества предполагаемых коек… Стоп! Примул сказал, что контингент почти набран. Где другие воины? Спят в казармах? На учениях?
Подозрения вернулись, я принялся вертеть головой и с каждой минутой находил больше мелких несоответствий. Кухня заперта, а ведь обычно работает сутками — прорву солдат накормить нелегко. Нет рабочих, мелкой прислуги, земля по большей части рыхлая и мягкая. Хотя, как правило, тысячи сапог вытаптывают ее до состояния камня… С другой стороны, бойцы легиона могут располагаться в десятках других лагерей вокруг столицы.
Звон металла вырвал из задумчивости. Рядом взволнованно зашумели, плотная масса тел слитным движением прильнула к краю площадки, где сшиблись первые три пары. Воины натужно хакали, сходились и разбегались, яро размахивали клинками. Минута — и раздался оглушительный удар, жадный вздох толпы. Солдат в простенькой кольчуге распростерся на земле, в пыли расплылась багровая лужица.
Победитель пошатнулся, потный и изможденный, побрел обратно под одобрительные окрики. Проигравшего подхватили местные легионеры, оттащили к воротам. Там поджидала длинная телега, пара хмурых лекарей с бинтами и зельями…
Еще через полминуты свалился с ног второй кандидат, копье увлекшегося противника глубоко пропороло живот. Третья пара продержалась две минуты, разошлась в стороны по команде десятника — закончилось время. На смену вышло еще шесть воинов, среди избранников оказался Эрик.
Я с вялым интересом проследил за поединком громилы, хмыкнул… И верно, хороший солдат. Подобные обычно сильны, но неповоротливы. Но Выбей Зуб выгодно отличался — движения плавные и расчетливые, быстрые… Я совершенно не удивился, когда после первых пробных взмахов веринг ловко уклонился от коварного укола копьем, ударил секирой наотмашь. Легионер с грохотом рухнул наземь. Вяло встал на четвереньки, харкнул кровью и осколками зубов, но потерял равновесие и завалился на бок…
В третьем круге пришлось поучаствовать и мне.
Я неохотно шагнул на площадку, дождался команды десятника и взялся за рукоять меча. И едва увернулся от резкого выпада тяжелого ратника. Мужик ловко крутанул меч в воздухе и остановил лезвие над головой, щитом прикрыл нижнюю часть тела. Выгодная защитная стойка, мне без щита не подойти. Да и видно, что боец привык бодаться в строю, полагаться на латы. Такого не сразу и свалишь.
— Иди ко мне, дорогой! — с вызовом воскликнул воин. — Ща я тебя на ремни буду резать.
— Угу, — кисло согласился я. — Потом сшить не забудь.
Солдат уже не слушал, с глухим рычанием пошел навстречу — стальная башня, неприступная и неуязвимая. Я тщательно отмерил момент, когда молодецки замахнется, резко подпрыгнул. Левой рукой ухватился за край щита и отвел в сторону, коротко и мощно ударил рукоятью меча. Костяшки ожгло резкой болью, под кулаком заскрежетало и мокро хрустнуло. Забрало смялось как пергамент, из щелей брызнули веселые алые струйки, а сам легионер дрогнул как вековой дуб под топором дровосека. Отшатнулся, закрылся щитом. Но не выдержал, с бешеным ревом ринулся в атаку…
Времени на добивание оставалось предостаточно, я нашел взглядом узкие стыки лат. Но тут краем глаза заметил: центурион и легат следят внимательно и сосредоточенно. На губах Магнуса играла подбадривающая улыбка, лицо лучилось дружелюбием и гордостью. А вот взгляд Нумерия не понравился: оценивающий, жесткий и цепкий. От командира веяло холодком и скепсисом. Казалось, будто смотрит сквозь меня и понимает цели, устремления, знает каждый последующий шаг.
Сам не понимая отчего, я сдержал порыв, дал противнику очнуться. Остаток боя провел спустя рукава, уклонялся и бестолково полосовал клинком щит. Воин свирепел все сильнее, взвинтил ритм до предела. Но, как и ожидалось, доспехи сковывали движения, а тяжелый меч с натугой рвал плотный горячий воздух…
Когда десятник объявил конец поединка, легионер чуть не рухнул от усталости. На подкашивающихся ногах поплелся в толпу, принялся ожесточенно отдирать шлем от головы. На грудь сразу плеснуло кровью, обильно хлынул пот. Товарищи поддержали, помогли присесть… Я проводил его взглядом, периферийным зрением подметил хмурые мины легата и центуриона, внутренне усмехнулся.
— Молодец, паря! — одобрительно прорычал рыжеволосый гигант, когда я ушел с площадки. — Есть задатки. Но бей сильнее, заканчивай бой сразу…
— Хорошо, мамочка, — невнятно пробормотал я.
Пришлось слушать очередную поучающую тираду, множество высокомерных замечаний и пустую болтовню. Но я не воспринимал, кивал и соглашался. Успокаивал дыхание, слизывал кровь со сбитых костяшек. Украдкой осматривался, прислушивался к разговорам…
Солнце уже висело в зените и немилосердно пекло. Бараки и стены утонули в ярком золотистом сиянии, ветер вяло перекатывал пыль. Часовые куда-то подевались, остались лишь командиры. Даже воины утомились кричать и подзадоривать, уселись прямо на землю. Потели и отдувались, проклинали зной.
Я поучаствовал еще в трех боях, но каждый сумел свести к ничьей. Хотя последний дался нелегко — жилистый наемник оказался быстрее ожидаемого. Порез на бедре и пара ссадин на лбу — веское тому доказательство. Магнус мрачнел на глазах, посматривал на меня с раздражением. Легат по-прежнему хранил равнодушное молчание, но потом махнул рукой молодому офицеру и побрел в сторону командирского дома.
— Водички бы, — обессиленно пробормотал Эрик. Помахал рукой у лица, встряхнулся как пес.
— Поищу, — шепнул я. Привстал и осмотрелся, незаметно для занятых поединками десятников сместился к краю площадки.
— Найдешь вино, тоже тащи! — крикнул вдогонку рыжеволосый гигант. — Или эля!..
— Непременно, — хмыкнул понимающе.