То, что это сокровищница, легко можно было понять по невероятной пустоте. Двери были сорваны с петель, решетки, закрывавшие ниши в стенах, — выломаны. Вокруг валялось множество разбитых сундуков. Их вид вызывал у Ринсвинда прилив вины, и он примерно две секунды гадал, куда подевался его Сундук.
В сокровищнице царила почтительная тишина, как это всегда бывает в тех местах, откуда только что исчезла большая сумма денег. Найджел отошел в сторону и, в надежде отыскать тайники, ощупал несколько сундуков, тщательно исполняя инструкции, изложенные в главе одиннадцать.
Канина нагнулась и подобрала с пола небольшую медную монетку.
— Как это ужасно, — высказался наконец Ринсвинд. — Сокровищница, в которой нет сокровищ.
Сериф стоял и улыбался во весь рот.
— Не стоит так переживать, — посоветовал он.
— Но кто-то украл у тебя все деньги! — воскликнула Канина.
— Полагаю, это слуги, — отозвался сериф. — Очень вероломно с их стороны.
Ринсвинд бросил на него странный взгляд.
— Разве тебя это не беспокоит?
— Не особенно. На самом деле я очень мало трачу. И я часто спрашивал себя, каково оно — быть бедным.
— Скоро тебе представится прекрасная возможность это выяснить.
— Мне понадобится чему-нибудь учиться?
— Все приходит само собой, — успокоил Ринсвинд. — Учишься по ходу дела.
— Учишься по ходу дела.
Где-то вдалеке раздался взрыв, и часть потолка превратилось в желе.
— Э-э, слушай, — вмешался Найджел, — этот ковер…
— Да, — подхватила Канина. — Ковер.
— Ах да, ковер… Нажми на нос стоящей позади тебя статуи, о персиковозадая драгоценность пустынного рассвета.
Канина, покраснев, совершила указанное мелкое святотатство над большой зеленой статуей Бога-Крокодила Оффлера.
Ничего не произошло. Потайные отделения усердно избегали открываться.
— Гм. Попробуй левую руку. Она предприняла безуспешную попытку повернуть длань. Креозот почесал затылок.
— Может, нужно дернуть за правую…
— На твоем месте я постаралась бы вспомнить, — резко сказала Канина, когда правая рука тоже не помогла. — Некоторых выступов этой статуи я предпочла бы лишний раз не касаться.
— А это что тут за штуковина? — осведомился Ринсвинд.
— Если и хвост ничего не откроет, ты об этом здорово пожалеешь, — предупредила Канина Креозота и пнула вышеупомянутую деталь ногой.
Где-то вдали послышался металлический стон, исходящий словно из страдающей кастрюли. Статуя содрогнулась, внутри стены прозвучало несколько гулких ударов, и Бог-Крокодил Оффлер тяжеловесно, со скрипом, отъехал в сторону. За ним открылся туннель.
— Мой дед построил этот тайник для наших самых драгоценных сокровищ, — сообщил Креозот. — Он был очень… — сериф поискал подходящее слово, — изобретательным человеком.
— Если вы рассчитываете, что я туда сунусь, то… — начал Ринсвинд.
— Отойди, — высокомерно скомандовал Найджел. — Я пойду первым.
— Там могут быть ловушки… — с сомнением произнесла Канина, бросая взгляд на серифа.
— Возможно, о небесная газель, — отозвался тот. — Последний раз я заглядывал сюда, когда мне было шесть лет. По-моему, там есть какие-то плиты, на которые не стоит наступать.
— Насчет этого не волнуйся, — заявил Найджел, всматриваясь в царящий в туннеле мрак. — Вряд ли нам встретится такая ловушка, которую я не смогу засечь.
— У тебя что, большой опыт в такого рода делах? — кисло осведомился Ринсвинд.
— Главу четырнадцать я знаю наизусть. Там даже картинки есть, — ответил Найджел и нырнул в темноту.
Несколько минут они ждали. Если бы не приглушенные проклятия и не доносящиеся время от времени из туннеля глухие удары, то можно было бы сказать, что воцарилась полная ужаса тишина. Наконец где-то вдалеке раздался отдающийся эхом голос Найджела:
— Здесь абсолютно ничего нет. Я все проверил. Никаких потайных ходов. Должно быть, дверь какая-нибудь прикипела, или что-нибудь в этом роде.
Ринсвинд с Каниной обменялись взглядами.
— Он понятия не имеет о ловушках, — констатировала она. — Когда мне было пять лет, отец заставил меня преодолеть специально оборудованный им коридор, чтобы научить…
— Но он ведь все-таки прошел этот туннель, — перебил ее Ринсвинд
Послышался звук, словно кто-то провел гигантским мокрым пальцем по гигантскому стеклу, и пол содрогнулся.
— Во всяком случае, выбора у нас нет, — добавил Ринсвинд и нырнул в туннель. Остальные последовали за ним. Большинство людей, знающих Ринсвинда, с течением времени начинали относиться к нему, как к аналогу прямостоящей шахтерской канарейки[14]. Общая идея состоит в следующем: если Ринсвинд держится на ногах и не предпринимает непосредственных попыток удрать, значит, надежда еще есть.
— Забавно, — заметил Креозот. — Я граблю собственную сокровищницу. Если я меня поймаю, то могу приказать бросить меня в змеиную яму.
— Но ты мог бы сдаться на свою милость, — предложила Канина, окидывая взглядом параноика пыльную каменную кладку.
— О нет. Думаю, мне пришлось бы преподать себе урок, чтобы это послужило мне примером.
У них над головами раздался слабый щелчок. Небольшая плита отошла в сторону, и вниз медленно, рывками опустился ржавый металлический крюк. Выдвинувшийся из стены стержень со скрипом постучал Ринсвинда по плечу. Когда волшебник обернулся, крюк повесил ему на спину пожелтевшую табличку и втянулся обратно в потолок.