Сквозь мелкий, неохотно моросящий дождь в конце переулка виднелось слабое голубоватое свечение.
— Подожди!
Ужаса в голосе Ринсвинда оказалось достаточно, чтобы девушка сбавила темп.
— Что случилось?
— Почему грабитель остановился?
— Вот сейчас у него и спросим, — твердо пообещала Канина.
— А почему он покрыт снегом? Она притормозила и повернулась к волшебнику. Руки ее были уперты в бока, а ножка нетерпеливо постукивала по влажным булыжникам мостовой.
— Ринсвинд, я знакома с тобой всего час, но меня удивляет, что ты прожил даже так долго!
— Да, но ведь мне это все-таки удалось! У меня вроде как талант к выживанию. Спроси кого угодно. Я к этому даже пристрастился.
— К чему?
— К жизни. Привык к ней с раннего возраста и не хочу бросать эту привычку. В общем, можешь мне поверить, здесь что-то не так!
Канина оглянулась. Человек был окружен сияющей голубой аурой и, такое впечатление, рассматривал что-то у себя в руках.
Снег ложился ему на плечи, словно перхоть. Неизлечимая перхоть. У Ринсвинда был нюх на такие штуки, и его мучило сильное подозрение, что этот человек пребывает там, где ему не понадобится никакой шампунь.
Они боком скользили вдоль поблескивающей стены.
— Ты прав, какой-то он странный, — согласилась она.
— Ты имеешь в виду то, что он завел себе персональную метель?
— Вроде бы его это не огорчает. Он улыбается.
— Я бы назвал это застывшей улыбкой. Увешанные сосульками руки незнакомца успели приоткрыть крышку коробки, и сияние нашитых на шляпу октаринов освещало пару жадных глаз, покрытых толстой коркой инея.
— Знаешь его? — осведомилась Канина.
Ринсвинд пожал плечами.
— Видел в городе. Его зовут Лисица Ларри или Куница Феззи. Или вроде того. Какой-то грызун. Обыкновенный вор. Безобидный.
— У него такой вид, как будто ему ужасно холодно, — поежилась Канина.
— Полагаю, он отправился в более теплое место. Тебе не кажется, что нам следует закрыть коробку?
«Сейчас мы не представляем для вас никакой опасности, — донесся из сияния голос шляпы. — И так погибнут все враги волшебников».
Ринсвинд не собирался верить тому, что говорила шляпа.
— Нам нужно что-нибудь, чем можно опустить крышку, — пробормотал он. — Нож или нечто вроде. У тебя, случайно, нет ножа?
— Не смотри, — предупредила Канина. Послышался шорох, и Ринсвинд вновь ощутил аромат духов.
— Теперь можешь оглянуться. Она подала ему двенадцатидюймовый метательный нож. Ринсвинд осторожно взял его. На острие поблескивали крошечные частички металла.
— Спасибо. — Он повернулся к ней. — Надеюсь, я не лишил тебя последнего ножа, а?
— У меня есть другие.
— Я почему-то не сомневался.
Ринсвинд несмело вытянул руку. Приблизившись к кожаной коробке, лезвие побелело, и от него пошел пар. Ринсвинд тихо заскулил, почувствовав, как его ладонь обожгло холодом — колючим, пронизывающим холодом, который поднялся вверх по его руке и предпринял решительную попытку атаковать разум. Силой воли Ринсвинд заставил свои онемевшие пальцы двигаться и ткнул край крышки кончиком ножа.
Сияние поблекло. Снег быстро растаял и сменился моросящим дождем.
— Я бы хотела сделать для него что-нибудь. Нельзя ж просто взять и бросить его здесь…
— Он не станет возражать, — убежденно произнес Ринсвинд.
— Да, но, по крайней мере, его можно прислонить к стенке.
Ринсвинд кивнул и взялся за увешанную сосульками замерзшую руку вора. Вор выскользнул из его пальцев и рухнул на булыжную мостовую.
Где разлетелся на куски.
— Уф, — поежилась Канина.
В противоположном конце переулка, рядом с задней дверью «Головы Тролля», произошло какое-то волнение. Ринсвинд почувствовал, как у него из руки выхватывают нож, после чего этот нож пролетел по пологой дуге, которая закончилась у косяка находящейся в отдалении двери. Любопытствующие мгновенно скрылись.
— Лучше убираться отсюда, — заметила Канина, торопливо шагая по переулку. — Мы можем где-нибудь спрятаться? У тебя дома, например?
— Обычно я ночую в Университете, — отозвался Ринсвинд, вприпрыжку поспешая за ней.
«Возвращаться в Университет нельзя», — прорычала шляпа из глубины коробки.
Ринсвинд рассеянно кивнул. Эта мысль его тоже не привлекала.
— Все равно после наступления темноты женщин внутрь не пускают, — сообщил он.
— А до наступления темноты?
— Тоже.
— Глупо, — вздохнула Канина. — И чем вам женщины так не приглянулись?
— Предполагается, что они и не должны нам приглядываться, — нахмурив лоб, сообщил Ринсвинд. — В том-то все и дело.
Над морпоркским портом висел зловещий серый туман, покрывая каплями влаги снасти, клубясь среди покосившихся крыш, таясь в переулках. Некоторые считали, что ночной порт — еще более опасное место, чем Тени. Два грабителя, воришка-карманник и какой-то прохожий, который просто постучал Канину по плечу, чтобы спросить, который час, уже в этом убедились.
— Не возражаешь, если я спрошу тебя кое о чем? — осведомился Ринсвинд, перешагивая через незадачливого прохожего, который лежал, свернувшись в клубок над одному ему ведомой болью.
— Ну?
— В смысле, я не хотел бы тебя обидеть…
— Ну?
— Просто я не мог не заметить…
— Гм-м?
— У тебя совершенно определенный подход ко всем незнакомцам.
— Ну?