— Ричард! — сказала она. — Спасибо тебе! Я ведь еще не поблагодарила тебя! Поэтому огромное тебе спасибо!
Я в замешательстве остановился:
— За что это вдруг?
— За твою помощь во время болезни. Ты был так добр ко мне. Я хотела поблагодарить тебя раньше, но мне не представлялось возможности. Так много дел всегда! Теперь нам приходится ловить рыбу за всех, потом я остаюсь с Карлом, а ты часто возвращаешься очень поздно.
— Франсуаза, не бери это себе в голову. Ничего особенного не произошло. Кстати, однажды ты сделала для меня то же самое.
— Да, когда у тебя была лихорадка. — Она улыбнулась, посмотрела мне прямо в глаза, и ее улыбка неожиданно сменилась хитрой усмешкой. — Ты поцеловал меня!
Я вытаращил глаза от удивления:
— Я думал, ты спала…
— Я действительно спала. Мне на другой день обо всем рассказал Этьен.
— Вот оно что, — протянул я, мысленно проклиная Этьена за его длинный язык. — Ну… Я надеюсь, ты не против!.. Это был по?своему непростой…
— Конечно же нет! Знаешь, когда ты болел, я тоже поцеловала тебя.
— А я так и не понял, приснилось мне это тогда, или все происходило наяву.
— Нет, тебе это не приснилось. И помнишь, что было на следующее утро? Ты прямо места себе не находил!
Я кивнул, совершенно отчетливо вспомнив свое замешательство и вопросы Франсуазы.
— Но объясни мне, — продолжала она, — почему ты сказал — непростой?..
— Ну… непростой — это, наверное, неподходящее слово… Все это не было похоже на поцелуй… поцелуй не был… — Я запнулся и начал снова: — Не знаю, что там тебе наговорил Этьен, но он понял поцелуй неправильно. Я поцеловал тебя, потому что ты очень страдала, и все вокруг страдали, и когда я начал… было трудно остановиться.
— А как его воспринял Этьен?
Фьють, подумал я. Ба?бах.
— Ну, по?моему, он подумал, что это… ну, в общем, ты понимаешь…
— Сексуальный поцелуй.
— Да.
Франсуаза рассмеялась. Потом она наклонилась ко мне и быстро поцеловала меня в щеку:
— Это сексуальный поцелуй?
— Нет, — ответил я, слегка привирая. — Конечно нет.
— Поэтому беспокоиться не о чем. Все просто.
— Я рад, что ты понимаешь.
— Всегда, — ответила она, — я всегда все понимаю.
Мы смотрели друг на друга целое мгновение — достаточно долго для того, чтобы испытать легкое возбуждение. Оно напомнило мне о других мгновениях несколько месяцев назад: о многозначительных беседах на Самуе, о полуночном разговоре про параллельные миры с Млечного Пути. А потом мгновение завершилось, так как Франсуаза отвернулась, чтобы взглянуть на Карла.
— Он больше не ломает навес, — сказала она через несколько секунд. — Да. Я видел, что навес на месте. Возможно, это хороший знак. Улучшение или какой?то сдвиг.
Она вздохнула:
— Нет. Это ничего не значит. Мы поняли, что он ломал навес из?за листьев… Ему просто не было видно пещер. Ему нравится смотреть на них. Когда мы оставили ему щель для обзора, он перестал трогать навес.
— А…
— Но, может, он идет на поправку… Он ест то, что я приношу.
— Все?таки сдвиг. Правда, это не так уж много.
Франсуаза кивнула:
— Да… Бедный Карл… Это совсем немного.
В конце того дня Сэл еще раз поймала меня. Мы с Франсуазой долго сидели на берегу после заката, и Сэл подстерегла меня, когда я уже собирался зайти в дом, чтобы завалиться спать.
— Ты передал мое сообщение? — спросила она.
Я хлопнул себя по лбу:
— Ах, черт. Сэл, оно совершенно выскочило у меня из головы. Мне правда очень жаль. Я забыл, потому что мы говорили о Карле, а потом…
Сэл милостиво кивнула головой:
— Хорошо, хорошо. Я знаю, что произошло, поскольку вечером разговаривала с Этьеном. Похоже, завтра на похоронах много чего придется обсудить, и… Только, пожалуйста, не говори мне, что ты забыл о похоронах.
— Сэл, — возмущенно ответил я, вероятно, переиграв с изображением гнева. — Конечно же нет!
— Да, с тобой нелегко разговаривать… Впрочем, после беседы с Этьеном я внесла в свои планы некоторые изменения. Я решила быть с людьми немного строже, чем планировала раньше… Трудные времена — крутые меры: кажется, так звучит выражение… — Она запнулась. — Похороны в некотором роде сплачивают людей, тебе не кажется, Ричард? — Возможно, — с сомнением в голосе произнес я.
— Очень даже возможно… В общем, спи спокойно и не мучай себя из?за того, что не передал сообщение.
Я кивнул:
— Не буду.
— Хорошо. Тогда до завтра.
— Пока.
Моше лег спать последним, поэтому он и задул последнюю свечку. Игра «Спокойной ночи, Джон?бой» выглядела сейчас совершенно неуместной, но у меня все же мелькнула мысль попробовать. Мне было интересно, что из этого выйдет. Наверное, мы сможем сыграть в нее, выкрикивая только имена своих друзей, пока какой?нибудь бедняга не окажется вынужденным передать эстафету сторонникам Багза. Наверное, посредниками станут югославки, подумал я, или Сэл.
Потом мои мысли обратились к Франсуазе, — это была целая цепочка мыслей, которые, едва возникнув, завладевали мной практически на неопределенный срок. Неопределенный срок продлился, по меньшей мере, целый час. Именно столько времени я пролежал, бодрствуя, прежде чем понял, что остальные обитатели дома тоже не спят. Открытие оказалось не из приятных. Поскольку в дом совсем не проникал свет, все чувствовали себя в темноте, как в уютном коконе. Парадоксально, но храп и издаваемые людьми во сне звуки лишь усиливали это ощущение, и спящие были отгорожены от вас своим бессознательным.