— Но он, наверное, предпочел бы, чтобы я…
— Я сама схожу к нему позже, если тебя это так волнует. И вообще… — На лице Сэл проступило выражение беспокойства, настолько неявственное, что отвернись я в тот момент, я и не заметил бы в ее лице никакой перемены. — По?моему, ты мог бы сделать еще кое?что.
Я попытался принять такой же невозмутимый вид, какой был у нее.
— Видишь ли, Ричард, я понимаю, что после исчезновения прибывших на плоту может показаться, что у нас больше не осталось никаких проблем. Боюсь, что это не так. По?прежнему остается проблема со шведами. И мне не хочется, чтобы по этой причине у нас были какие?то неприятности. Так вот, — она остановилась, чтобы заправить прядь волос за ухо, — если Христо умрет во время Тэта, об этом никто не должен знать. Люди не особенно интересуются происходящим, а значит, эту новость я смогу держать в секрете, пока не наступит подходящий момент. Нет, по?моему, наша настоящая проблема — это…
— Карл…
— Правильно. И боюсь, что ответственность за него лежит на тебе.
Я машинально сжал руками простынь.
— На мне?
— Да, и твой виноватый вид как нельзя кстати.
— Виноватый?
— Если бы ты не потревожил его, он оставался бы в своей норе и сегодня днем, и вечером, и, наверное, всю следующую неделю. Нам, конечно, нужно было что?то с ним делать, но я решила отложить этот вопрос до окончания Тэта… Благодаря тебе такой возможности больше нет. — Она сделала неопределенный жест в сторону двери. — Взгляни. И ты убедишься, как важен Тэт для каждого здесь. Для нас просто жизненно необходимо, чтобы все прошло гладко. Я даже не могу сказать, насколько это важно…
И тут вдруг я понял, куда она клонит. Она не сделала ни малейшего намека на то, что в действительности имела в виду, но до меня неожиданно дошло, что она хочет сказать.
— Поэтому, — продолжала она, и теперь я ясно различил в ее голосе старательно сдерживаемое напряжение, — позволь мне изложить суть дела. Когда Карл носится вокруг, как безмозглый цыпленок, кто может поручиться за то, что он внезапно не появится во время… — Сэл, — перебил я ее. — Я не сделаю этого.
Наступило продолжительное молчание.
Она не потеряла самообладания. Но я почувствовал, как напряженно заработала ее голова. С рассеянным взглядом шахматиста она перебирала в уме ответы, возможные ответы на мои ответы и так далее. При расчете на четыре?пять ходов вперед веер возможностей все более расширялся.
Наконец она скрестила руки:
— Не сделаешь чего, Ричард?
— Нет, Сэл. Я не сделаю этого.
— Чего именно?
— Не проси меня, пожалуйста…
— Не просить тебя?..
Я внимательно посмотрел на нее, думая, что, возможно, неправильно понял ее. Однако когда мой взгляд скользнул по ее лицу, она опустила глаза, и я убедился, что мое предположение было правильным.
Сэл заметила, что я утвердился в своей догадке. Ее притворство моментально исчезло и, слегка пожав плечами, она сказала:
— Боюсь, мне придется попросить тебя, Ричард.
Я умоляюще покачал головой:
— Сэл, пожалуйста…
— Я сейчас уйду.
Через полчаса вернусь, и ты отправишься. К вечеру все наши проблемы закончатся. Этот месяц завершится. Нам больше не придется вспоминать о нем.
Вставая, она глубоко вздохнула:
— Пляж — это моя жизнь, Ричард, и твоя тоже. Не забывай об этом. Ты просто не имеешь права подвести меня.
Я с жалким видом кивнул.
— Хорошо. — Она кивнула мне в ответ, повернулась и ушла.
На улице все, за исключением рыболовов, работали на расчищенной площадке. Большинство находилось возле хижины?кухни и помогало чистить гору овощей, количество которых, по меньшей мере, в четыре раза превышало наш обычный рацион. У Грязнули в волосах красовалось несколько куриных перьев. В середине площадки плотники размечали место, где будут сидеть люди за пиршеством. Багз и Кэсси уже начали укладывать там пальмовые листья, которые образовали настоящий ковер.
Все были поглощены работой и смеялись. Я без труда проскользнул незамеченным в джунгли позади дома.
А это не опасно?
Я вспомнил о пещерах после того, как осмотрел окрестности водопада и дошел до конца Хайберского прохода. Если бы я получше соображал, то сначала поискал бы в пещерах. Особой разницы не было. Лодка, наверное, исчезла еще на восходе.
Теперь я нахожу утешение в мысли, что мое нападение все?таки вылечило Карла. Я часто пытаюсь вообразить, что он делает в тот или иной момент. Все мои фантазии отталкиваются от предположения, что он ведет нормальную жизнь, и руководствуюсь я, пусть и смутным, представлением о том, что значит нормально жить по?шведски. Лыжи, еда, работа в офисе, выпивка с друзьями в баре. Обитый дубом бар почему?то с лосиными головами и охотничьими трофеями на стенах… Чем тривиальнее воображаемая картина, тем больше она утешает меня.
В тот момент мое состояние, впрочем, не было столь определенным. Я отчасти испытывал облегчение, потому что убийство Карла отменялось. Я сомневаюсь, что смог бы убить его, обнаружив в пещерах, сомневаюсь, несмотря на недвусмысленный характер приказа Сэл, но я рад, что мне не пришлось выяснить все на деле. Главное же — я оцепенел от шока. В первые несколько минут после того, как я увидел пустую бухту, у меня даже не было сил вылезти из воды. Я лишь вцепился в скалы и не мешал волнам утюжить меня о них. Я не представлял, как отреагирует Сэл на подобное развитие событий. Появление Карла на Тэте меркло в сравнении с потерей лодки, не говоря уже о последствиях прибытия Карла на Пханган.