Сунул свитер ей в руки:
— Надевай. Ну?
Она после секундного колебания натянула свитер, уставилась на него с прежней выжидательной злобой:
— И что дальше?
— А дальше мы пойдем ножками, — сказал Мазур. — Тут недалеко. Ты у нас девушка тренированная, по тайге ходить умеешь…
— Я не поняла, это что, шутка?
— Какие там шутки, — сказал Мазур. — Шевелись…
Взял карту, компас и черную коробочку «Джи-пи-эс», разложил все по карманам и направился к выходу из храма, невежливо подталкивая Гейшу перед собой. Чуть поразмыслив, остановил за шиворот, завернул ей руки за спину и привычно уже связал их. Бросил недружелюбно:
— Ничего, шагать это тебе не помешает… Двигай!
— Эй, вы куда? — недоумевающе вскрикнул Василий. — А я-то как же? Куда это вы пешком собрались?
— Говорю же, недалеко, — сказал Мазур. — Ничего, этот вот дядька за тобой присмотрит. У него это замечательно получается… — Он подошел к Лаврику, присел на корточки и сказал тихонько: — Смотри, старый черт, не вздумай тут вульгарно загнуться без всякой пользы для прогрессивного человечества…
— Не дождешься, — сказал Лаврик, упрямо щурясь.
«Да нет, — оценил Мазур, пытливо присмотревшись к человеку, с которым его столько лет связывали сложные и запутанные отношения. — Духом наш волчара не пал. Ситуация поганенькая, но это — с точки зрения обыкновенных людей, а у нас бывало и гораздо хреновее…»
— Ты, в общем, смотри тут… — сказал он и, не оглядываясь, вышел из храма.
Гейша так и стояла со связанными руками, выжидательно косясь на него. Мазур неторопливо привел себя в походный порядок — убрал гранаты во внутренние карманы, чтобы не пугать каких-нибудь случайных мирных встречных (должны же тут хоть иногда ходить самые обыкновенные, мирные путники?!), перевесил автомат под бушлат. Ну, нож на поясе — сущие пустяки для здешних мест…
— Пойдемте, мисс? — спросил он как ни в чем не бывало.
— Куда? — спросила она неприязненно.
— А во-он туда, — показал Мазур. — Всего-то пара часов ходьбы, вы у нас девушка спортивная, справитесь…
— И там?
— А там сядем на вертолет и отправимся в более цивилизованные места. Такие уж нам выпали правила игры.
Гейша разглядывала его внимательно и пытливо, несомненно, прокручивая сейчас в голове догадки, версии и комбинации, наверняка, как легко догадаться, все до единой сводившиеся к одному, примитивному побуждению: как бы от него, гада такого, избавиться окончательно и насовсем?!
— Ну, двинулись? — спросил он как ни в чем не бывало.
— А если я никуда не пойду? — поинтересовалась она с некоторым вызовом.
Мазур подошел к ней вплотную и рывком задрал голову, взяв за подбородок:
— Не дури. Ты же профессионал, а?
— По-моему, я ни в чем таком не признавалась…
— Ну, это детали, — усмехнулся Мазур. — Давай молчаливо сойдемся на том, что мы оба профессионалы… Как ты ни изображай святую невинность, я уверен, у тебя есть некоторое представление о российском спецназе. Соображаешь примерно, что это такое? Не могли тебя не учить толковые спецы… Так вот, у меня есть приказ — довести тебя в назначенное место. А я привык выполнять приказы, независимо от их сложности. Давненько служу, привык… Ну так вот: я вовсе не обязан доводить тебя в полной сохранности.
Если придется пойти на некоторую потерю товарного вида, пусть уж. Если понадобится, я тебя буду трахать во все дырки почище тех монголов. Если понадобится, буду легонько уродовать — так, чтобы это не повлияло на твою способность к передвижению — ноготки и все такое прочее… Не прими за похвальбу, я тебя умоляю, но у меня на счету столько покойников и столько качественно допрошенных экземпляров, что душой я немножко зачерствел… Ясно? Если уж играешь в такие игры, будь готова ко всему…
— Скотина… — сказала она тихо, глядя с восхитительной такой бессильной ненавистью.
— Ну, ты тоже не в Армии спасения служишь… — сказал Мазур. — Итак?
Она дернула плечом, резко высвободилась, зашагала вперед с видом гордой и непреклонной графини, угодившей в лапы презренного работорговца. Мазур усмехнулся ей вслед: ну что же, поняла, кажется, что шутить с ней не будут, и на многие километры в округе нет ни гуманности, ни закона, ни порядка…
И пошел следом, готовый к неожиданностям вроде мастерского удара ногой в пах из самого невероятного положения.
Она вдруг бросила на него через плечо быстрый и определенно хитрый взгляд:
— У меня сложилось впечатление, что у вас что-то пошло наперекосяк. Иначе мы с вами не пустились бы пешком по тайге. Иначе вы не оставили бы вашего напарника.
— Откровенность за откровенность, — сказал Мазур. — Просто-напросто мы лишились рации — между прочим, именно когда спасали вас от потомков Чингисхана. Вот и весь секрет. А доставить вас следует незамедлительно, с вами горят желанием побеседовать очень серьезные люди…
— Да что вы? — прищурилась она. — А мне отчего-то упорно кажется, что ваши проблемы гораздо сложнее…
— Да ради бога, пусть вам кажется все, что угодно, — довольно натурально рассмеялся Мазур. — Оставляю за вами это право. Вот только убедительно вас прошу — никаких фокусов. Женщина тут не выживет, если в одиночку будет носиться по тайге со связанными руками…
«Да, а вот как она себя поведет, когда начнутся более-менее населенные места? — угрюмо подумал он. — Что у нее может быть в заначке, какая хитрость?»
— Значит, мы с вами никак не договоримся? — спросила она.
— Ну, отчего же, — сказал Мазур. — Если будете резво шевелить ножками и не станете от меня убегать, все ноготки у вас останутся целыми… Это ли не договор? Шагайте, шагайте…