— А это на тебя категорически не похоже.
— Рефлексы прежние, оценка происходящего адекватна… — хмыкнул Лаврик. — А молчал я оттого, что мне был интересен сугубо твой взгляд на происходящее. Незамутненный посторонним вмешательством в виде реплик и наводящих вопросов. Ясно?
— Чего уж яснее, — сказал Мазур, ощутив знакомый, мимолетный и тягостный нахлыв тоскливого уныния, как всегда бывало перед акцией. — Определение «мой взгляд», да еще прозвучавшее из твоих именно уст свидетельствует, что есть и другие взгляды на происходящее. Отсюда, в свою очередь, вытекает: у этой игры несколько уровней, и я только один-единственный прошел… Так?
— Люблю я тебя, обормота, — сказал Лаврик почти даже растроганно. — И не за то люблю, что ты меня тогда вытащил на горбу — я, ежели помнишь, за этот акт милосердия с тобой сполна расквитался, когда тебя вытаскивал в стране говорящих обезьян… Люблю я тебя за работящие мозги… Быть может, ты мне сэкономишь время и сам на следующую ступенечку шагнешь без моей подсказки? А?
Мазур бросил на него быстрый взгляд. И протянул:
— Черт тебя побери… Здесь что, и в самом деле на каком-то из участков вплелась чужая разведка?
— Умница ты моя, — жестко усмехнулся Лаврик. — В десяточку… Вот именно, Кирилл. Чужее не бывает. Это ведь прямо-таки закон природы: там, где возникают натоптанные контрабандные тропочки через границу, по которым в обе стороны тащат то и это, рано или поздно замаячит серьезная разведслужба, причем вовсе не факт, что — сопредельная… — Его голос на миг дрогнул от неприкрытого азарта. — Слушай, бывают же чудеса на свете… Может, ты во время своих медленных и быстрых танцев со здешними бандюками и ценителями искусства где-нибудь да встречал эту вот девочку? Ты не торопись, хорошенечко присмотрись, подумай…
Мазур взял у него цветную фотографию и внимательно разглядывал. Довольно симпатичная девушка восточного облика, с длинными черными волосами и чуточку раскосыми глазами была снята где-то на улице — она стояла вполоборота к объективу, куда-то внимательно глядя, правой рукой придерживая перекинутый через плечо ремешок яркой сумочки. Красивенькая такая, спортивного вида и, отчего-то чуется, с характером. У Мазура осталось впечатление, хотя и не было на снимке каких-то знакомых ориентиров, что фотография сделана в Шантарске: должно быть, все из-за ее белой маечки, какие тут продавались на каждом углу, по слухам, здесь же и запатентованные. Во всю длину маечки в три краски изображена унылая физиономия г-на Чубайса с черной мишенью на лбу, а понизу крупная надпись: «А ты бы промахнулся?» Кто-то из шантарских бизнесменов четко уловил требования текущего момента и внес коррективы в летнюю моду. Черный это юмор или нет, один бог ведает, но Мазур сам видел, что майки расходились, как пиво в жаркий день…
— Нет, — сказал он уверенно. — Голову даю на отсечение, нигде с ней не пересекались. А что, должны были?
— Могли. Ежели теоретически, — сказал Лаврик. — Этнос с ходу не просекаешь?
— По снимку гораздо труднее, чем в натуре… — сказал Мазур. — Я бы обтекаемо определил: Юго-Восточная Азия… А?
— Почти, — сказал Лаврик. — Япона мать. Точнее, япона дочка. А если совсем точно, коренная американочка с тремя четвертями японской крови. Русским владеет прекрасно, а благодаря облику может себя выдавать за российскую азиаточку, что, по некоторым данным, и проделывает. В здешних местах азиаточками никого не удивишь, тем более что на эту легенду можно прекрасно списать мелкие погрешности в произношении. Никакой это не американский акцент, а это наша буряточка именно так по-русски и говорит.
В здешних местах азиаточками никого не удивишь, тем более что на эту легенду можно прекрасно списать мелкие погрешности в произношении. Никакой это не американский акцент, а это наша буряточка именно так по-русски и говорит…
Мазур не спросил его, откуда Лаврик все это знает и какая сорока на хвосте принесла, — если тебе не сказали прямо, задавать подобные вопросы категорически не принято. Достаточно знать, что именно так все и обстоит.
Он задал другой вопрос, который в данной ситуации, в общем, не возбранялся:
— Лэнгли, РУМО или другой какой гадюшник?
— Прекрасная погода сегодня, не правда ли?
— Понял, — сказал Мазур. — Значит, она здесь?
— Ну да, — буднично ответил Лаврик. — Тебе такие штучки знакомы, и снимал, и ставил… Полюбуйся. Вид а натюрель — и в замаскированном варианте…
Мазур бросил на два подсунутых Лавриком снимка довольно беглый взгляд — он и в самом деле прекрасно знал, для чего предназначена черная штука заковыристой формы. Вот тут она в натуральном виде, а тут замаскирована под крупный камень…
— Ну, разумеется, — сказал он, возвращая снимки. — Агрегат для дистанционного съема информации с электронных устройств самого разного назначения. «Ар-эйч-сорок»?
— Почти. Модернизированный вариант. Техника, как известно, не стоит на месте… Две этаких закладки наши службы сняли. Однако есть стойкие подозрения, что этим наша малышка не ограничилась. Давненько обосновалась в Шантарской губернии, еще во времена Бориса-Китикэта. И прижилась она, как ты уже, быть может, допер, среди «черных археологов». Китаяночку из себя лепит.
— Понятно, — сказал Мазур. — Эти агрегатики идут кружным путем, через Монголию?
— Ага. Кружные пути иногда — самые надежные…
— Ну, а зачем ты мне все это рассказываешь?
Лаврик сморщился, словно одним махом нечаянно откусил аж пол-лимона:
— Вот этого не надо… Ну что ты девочку из себя строишь? Все ты прекрасно понял, ангел мой. В условиях, когда наши ушибленные перестройкой службы подрастеряли прежний размах и могущество, кадры вроде тебя на вес золота — столь великолепно вросшие в ситуацию. Согласись, ты в этом гадюшнике прекрасно освоился, всех основных фигурантов знаешь, все ходы-выходы… Зачем мне кого-то вводить в операцию, чтобы начинал с нуля и азов, если у меня есть ты? И не надо с идиотской физиономией переспрашивать, приказ это или нет. Это приказ, разумеется. Сам понимаешь, когда перед нами поставлена столь серьезная задача, никому и в голову не придет ворошить всякие скучные истории вроде самочинного суда офицерской чести над некоторыми скурвившимися адмиралами. Усек?
— Чего ж там не усечь, — угрюмо сказал Мазур. — Взял ты меня за глотку…
— Ну, я ж не из врожденного садизма, — хохотнул Лаврик. — Работа такая, сударь. В общем, эту раскосенькую ляльку мы должны найти и взять. К сожалению, ситуация усугублена… Очень усугублена. Может, тебе и этот аспект не разжевывать? Поскрипи мозгами, а?
Мазур был профессионалом, и некоторые вещи выходили у него автоматически — логические размышления в том числе. Когда была поставлена ясная и конкретная задача, когда инстинкты сработали, как взрыватель мины… Он понял вдруг, почему Лаврик назначил свиданку именно здесь — в самой что ни на есть неприкрыто романтической обстановке, среди красочной тайги и диких скал. Это Лаврик-то, избегавший в работе и тени романтики, как черт ладана…
Вот и сейчас не имелось и намека на романтику. Просто-напросто в таком вот месте они были на сто процентов избавлены и от слежки, и от сверхчутких микрофонов, работающих на большом расстоянии.