Для пущего вразумления добавив ребром ладони по чувствительной точке организма, оглянулся.
Там все обстояло, как в лучших домах — пистолет второго верзилы валялся на полу, сам он стоял на коленях с заведенной за спину рукой, а Катя, грамотно выкрутив его запястье, негромко объясняла:
— То не досточки, а косточки хрустят… Чуть дернешься — и треснет рученька пополам…
Вразумленный притих, не дергался больше, но, ежась от боли, взвыл:
— Что за наезд, козлы? Предъявите, как люди!
— Ну, это мы запросто… — сказал Мазур. Достал пистолет, поднял бармена за воротник жалобно затрещавшей рубахи и, вытащив наручники, моментально сковал запястье со щиколоткой. Перебросил Кате вторую пару наручников, коими снабдил хозяйственный Лаврик. Катя проворно привела своего пленника в то же самое положение, подталкивая согнутого в три погибели, отправила к стойке, где он и успокоился рядом с барменом.
— Порядок, — сказал Мазур. — Ты их постереги пока.
Заперев изнутри на засов входную дверь, не убирая пистолета, направился в ту часть, где располагались служебные помещения. Кафе было переделано то ли из советской пельменной, то ли небольшого магазинчика тех же времен, располагавшегося на первом этаже старой пятиэтажки, а потому помещеньице было небольшое: короткий коридор с двумя дверями слева и одной справа. Легонько пнув те, что слева и убедившись, что они заперты, Мазур направился к той, что справа. Рванул дверь на себя и вошел без излишней суеты.
Как и следовало ожидать, кабинетик был небольшой, но обставленный с пошлой роскошью. Антоша свет Ковбой вскочил из-за стола с физиономией злой и удивленной, но, узрев в руке Мазура то самое подобие марсианского бластера, благоразумно воздержался от резких движений. Зло щурясь, процедил:
— Та-ак… И до меня добрались?
— А ты думал? — сказал Мазур. — Пушечку достань из левого внутреннего кармана и мне перебрось. Ну? — Он левой рукой поймал на лету брошенный «Макаров», небрежно отбросил его в угол, подальше, кивнул. — Ну вот, теперь можешь сесть… Между прочим, пистолет во внутреннем кармане лучше носить дулом вверх, так его выхватить проще — одним пальцем за скобу зацепил, и все дела… Ты учти на будущее, чадо.
— Учту, — мрачно пообещал Антоша. — Ребята мои где?
— Живехоньки, не беспокойся, — заверил Мазур. — Я же не садист, Антоша, я старый, усталый человек. А старость, да будет тебе известно, проявляется в том, что устаешь убивать, разве что по особой надобности… Тебе объяснить, кто я такой?
— Не надо, — сказал Ковбой, буравя его взглядом исподлобья — не столько испуганным, столь настороженным. — Сам знаю. Московский адмирал из какой-то хитрой спецуры, верно? Ну, что скажешь? Хорошо вы меня с Гвоздем кинули. Кирила питерский, а… Чего на меня наезжаете-то? Вроде дорогу не переходил…
— Это тебе только так кажется, сокол, — сказал Мазур, садясь. — Я тут намедни просматривал твое досье. И кое-какое впечатление себе составил. Срочная в десантуре, сержант с пригоршней значков, на дембель пошел аккурат в девяносто первом, так что тут тебе подфартило, лиха не хлебнул…
— Не хлебнул? — усмехнулся Ковбой. — Это как посмотреть. В Карабахе помиротворствовал… Не доводилось видеть, как отрезанными бошками в футбол играют?
— Ковбой ты Ковбой… — сказал Мазур устало. — Если разбираться, кому из нас сколько и чего доводилось видеть… Ладно. Вернемся к твоей незатейливой биографии. Только ты обосновался на гражданке, как начались, не к ночи будь помянуты, все эти события, что свалились нам на голову после исторического, мать его за ногу, августа девяносто первого.
Только ты обосновался на гражданке, как начались, не к ночи будь помянуты, все эти события, что свалились нам на голову после исторического, мать его за ногу, августа девяносто первого… И решил ты, сокол, что лучше стричь, чем быть стриженым…
— Осуждаете?
— Да нет, почему, — сказал Мазур. — Я как-никак не господь бог и даже не его заместитель по тылу… Каждый сам выбирает, чем ему заниматься и по какой дорожке топать. Слушай, Ковбой… А какого хера ты себе такую кличку выбрал? Ведь «ковбой» в буквальном переводе с американского означает всего-навсего «коровий парень», то бишь пастух. Это только в кино ковбои шлялись дни напролет с пушками на поясе, а в реальной жизни они только тем и занимались, что скот пасли: жопа в мозолях, спина в мыле, в пивнушку раз в месяц и вырвешься…
— Да вот, прилипло как-то, — сказал Ковбой, все это время пытливо разглядывавший Мазура. — Вы, герр адмирал, за тем и пришли, чтобы о погонялах потолковать? Давайте без лишнего пустозвонства, а? Говорите, чего надо…
— Храбрец, а? — хмыкнул Мазур.
— Да напугать-то всякого, пожалуй, можно, — рассудительно сказал Ковбой. — Нужно только слабинку найти… Вы до моей пока что не дошли… а ведь и у вас своя где-то есть, правда?
— Наверняка, — задумчиво признался Мазур. — Ну, ты прав, к чему нам толочь воду в ступе… Слышал про печальный конец Гвоздя, имевший место быть вчера вечером?
— Шутите? Такое моментально разносится… Это не вы ли его, а?
— Пальцем в небо, соколик, — сказал Мазур. — Он мне нужен был живой, верно тебе говорю… Но если уж вышло так, что шлепнули и его, и Ларису… ага, и Ларису, — сказал он, усмехнувшись. — Судя по тому, как у тебя брови взлетели, про нее ты еще не слышал, я так понимаю… В общем, их шлепнули, и у меня остался только ты… Уж прости, но ты, как у вас говорится, качественно попал под раздачу, и я не намерен отступать, я не умею отступать, когда у меня имеется четкий и недвусмысленный приказ…
— Не стращайте, — угрюмо сказал Ковбой. — Дело говорите.
— Ну, давай о деле, — сказал Мазур. — Приятно потолковать с умным человеком… Дела, Антоша, обстоят следующим печальным образом: в те самые черноархеологические цепочки, о которых ты просто не мог не слышать, вполне даже закономерно вплелась, как писали раньше в газетах, одна иностранная разведслужба. Не будем уточнять которая, но скажу тебе сразу: не из последних. Крутая разведслужба, серьезная… Ну, ты же понимаешь: там, где через границу идет любая, пусть поначалу самая безобидная контрабанда, рано или поздно появляются гораздо более вредные субъекты: наркоторговцы, шпионы… Резон прост: к чему долго и кропотливо строить с нуля собственную тропу, если можно воспользоваться уже имеющейся? Гораздо меньше уйдет трудов и денег, да и прикрытие неплохое: какое-то время никто ничего и не заподозрит… Разведслужба эта, буду с тобой опять-таки откровенен, давно и усердно ставит в вашей губернии кое-какие устройства для съема информации. Ты не мог не слышать хотя бы краем уха о таких штуках.
— Доводилось. Типа — стоит себе на опушке поганый пенек, а на самом деле он радиоперехватом занимается?
— В точку, — сказал Мазур. — Вот что значит — сержант десанта, это, знаешь ли, себя показывает…
— Вы комплименты для девок приберегите, — настороженно сказал Ковбой. — Я ж не полный дурак… Вы же меня повязать хотите этакими гостайнами? Нет?
— Ну разумеется, — сказал Мазур с самой что ни на есть невинной и доброжелательной улыбкой. — Я тебя уже повязал, Ковбой.