— Как офицеры и джентльмены, не можем вам позволить странствовать в одиночестве по этой глуши. Мы вас непременно доставим в более цивилизованные места, заботой окружим…
— Подумайте, — не унималась она. — Вам хватит на всю оставшуюся жизнь…
— Меня по-другому воспитывали, — серьезно сказал Мазур. — И поздно уже переучиваться…
Он звонко захлопнул чемодан, аккуратно поставил его в уголке и взглянул на Лаврика, ожидая инструкций, — самое время выработать дальнейшую диспозицию.
— Спутай этого, чтобы не взбрыкнул, — сказал Лаврик.
— С превеликим удовольствием, — сказал Мазур, извлекая столь необходимый в хозяйстве моток веревки. — Да не дергайся ты, Васюта, сам подумай: если бы я хотел тебя пристукнуть, на кой черт мне тебя связывать? Спокойно сиди, кому говорю, а то как двину, на ученую степень не посмотрю…
— Идиоты… — шипел Василий, пока Мазур его спутывал с большим знанием дела. — Всем хватило бы…
— Ну, извини уж, — сказал Мазур. — Такие уж мы с моим другом старорежимные идиоты. Стареем, о душе надо подумать… Ну, посиди смирненько в уголке. Или тебя поближе к девушке посадить, чтобы было не так скучно? Нет, чует мое сердце, что вы друг друга покусаете, как две барбоски…
Он поднял охнувшего Лаврика, осторожно, крепко поддерживая, повел к выходу. Лаврик старательно прыгал на одной ноге, изредка шипя сквозь зубы.
Снаружи безмятежно светило солнышко, синело небо, тишина стояла благостная: живи — не хочу…
Устроив Лаврика на подходящем камне, Мазур понизил голос до шепота:
— Ну, командуй, твое высокопревосходительство. У нас не так уж много вариантов, вообще-то… Рации, жалко, нет… Ничего, если тряхну старыми костями, до лагеря доберусь часа за три… — Он замолчал и честно уточнил: — Или за четыре, нам уже не двадцать пять…
— Нет, — сказал Лаврик.
— То есть?
Лаврик смотрел ему в лицо отрешенно, щурясь от боли.
— Их там уже нет, — сказал он тихонько. — Сразу после нашего отъезда они должны были включить маячок и вызвать вертолет. Не тот, на котором мы сюда летели. Другой.
— Тьфу ты, — сказал Мазур. — Очередная комбинация, а?
— Ага, — кивнул Лаврик. — Комбинация. К чему тебе лишние подробности? Ты человек понимающий, знаешь, что с лишними подробностями жить тяжелее… В общем, Чеботарем все не исчерпывается.
— А я подозревал, знаешь ли, — сказал Мазур устало. — Хар-роший такой крот, в богатой шубе, матерущий…
— Ну ты ж у нас умный мужик…
— Молчу, молчу, — покладисто сказал Мазур. — Каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо… Ну, а что же делать-то? Ты совершенно нетранспортабелен, я не могу топать к цивилизованным местам, одновременно подгоняя эту стерву и волоча тебя. Сам ведь понимаешь? А на вертушку нам рассчитывать нечего, я так понимаю? Перемудрили вы что-то с комбинациями.
— Ничего подобного, — сказал Лаврик строптиво. — Вполне нормальные комбинации. Кто мог предвидеть…
— Что ты лопухнешься…
— Что я лопухнусь, — честно повторил Лаврик. — Ну что ж теперь делать, сколько ни бей себя ушами по щекам… Доставил я тебе удовольствие, а? Свалял грандиозного дурака…
— Брось, — великодушно сказал Мазур. — Давай-ка лучше обсудим наши немногочисленные варианты…
— А вариант у нас один, — сказал Лаврик, щурясь на солнце.
..
— А вариант у нас один, — сказал Лаврик, щурясь на солнце. — Коли уж я весь из себя нетранспортабелен…
Воцарилось короткое молчание.
— Та-ак… — сказал Мазур наконец. — Что же, я тебя должен тут бросить?
— Приходится, — сказал Лаврик. — Ты живехонек и здоровехонех и эта паршивка — тоже. Карта, компас, «джипиэска» — все есть. Тебе с ней пройти-то всего километров сорок до обитаемых мест, до ближайшего райцентра. Там и трасса недалеко. А по ней до сагайской столицы — всего-то сто с лишним километров. Ты и похлеще видывал виды, такой рейд для тебя — семечки. Машину раздобудешь где-нибудь, наймешь, угонишь в крайнем случае… мне тебя учить? При благоприятном раскладе это у тебя отнимет сутки-двое. Уж столько-то я продержусь, при том, что есть и медикаменты, и жратва, и даже ручей под боком…
— И все же это как-то… — сказал Мазур с некоторым сомнением. — А если на тебя выйдет еще кто-то, о ком мы не знаем? Опамятовавшиеся монголы вернутся?
— У тебя есть другие варианты?
— Нету, — честно признался Мазур. — Ни одного…
— Ну вот, — жестко сказал Лаврик. — Что нам, дешевое кино тут устраивать? С затрепанными пафосными фразами образца киностудии имени Довженко? Мы с тобой, дорогой мой, хищники, нам сантименты ни к чему, нам дело делать надо. Я продержусь. Бывало и хуже, сам знаешь. Кирилл, у меня в прицеле жирный и матерущий крот, какого давненько не было, так что мой собственный комфорт меня сейчас волновать не должен нисколечко. Долго мы еще будем языком балабонить? Приказ ясен?
— Так точно, — сказал Мазур, хмурясь. — Ну, а в сагайской столице-то что? В ближайший военкомат бежать?
— Ну зачем… — усмехнулся Лаврик. — Там есть канал. Телефончик и пароли я тебе дам. Бдят на этом телефоне круглосуточно. Всего-то и проблем — добраться в столице до ближайшего телефона и звякнуть…
— Ты уверен, что в лагере уже никого нет? — спросил Мазур.
— Стопроцентно. Мои приказы, сам знаешь, скрупулезно выполняются… Они уже улетели. Говорю тебе, комбинация несколько сложна, да что там, запутанна, но без нее никак не обойтись… Ну ладно, — криво усмехнулся он. — Ты человек свой… Мы с тобой покойнички, ясно? Милейший Вадик, сволочь такая, ухитрился нас прикончить. А это обеспечивает до известного момента и в известных комбинациях должный оперативный простор. Мы с тобой свежие покойнички, а Гейша растворилась на таежных просторах. Ну, тебя еще долго уговаривать? Приказа не слышал?
— Я же сказал — есть, — угрюмо ответил Мазур, протягивая руку. — Давай, бабой подстреленный, опирайся на мое могучее плечо…
На душе у него было мерзко — но Самарин, если холодно разобраться, был кругом прав. Тащить его на себе и одновременно стеречь Гейшу — совершенно невыполнимая задача. Есть оружие, еда, вода и лекарства… В принципе, вполне реально обернуться за пару суток, если не щадить Гейшу. Ну, а уж себя-то он никоим образом щадить не будет, нет такой привычки ни у него, ни у Лаврика. Все правильно — хищники, что уж там…
— Возьмешь у меня свитер в рюкзаке, — сказал Самарин, старательно прыгая рядом на одной ноге. — Эта паршивка в одной рубашечке, она и так всю ночь зубами простучала, не дай бог занедужит…
— Доволоку, — сказал Мазур сквозь зубы. — Доволоку…
Он устроил Самарина на прежнем месте, пошарил в его рюкзаке, извлек толстый бежевый свитер. Подошел к Гейше, на ходу доставая нож, рассек веревки. Сунул свитер ей в руки:
— Надевай.