— Значит, ты просишь нас оставить тебя рабыней? — уточнила Винка.
— Да, — разрыдалась Мира. — Прошу! Очень прошу!
— Отвяжите ее, — распорядилась Винка.
Миру развязали и бросили передо мной на колени.
— Подчиняйся, — потребовала Винка.
— Подчиняюсь, госпожа, — дрожащим голосом произнесла Мира и произвела официальный ритуал подчинения, низко опустив голову и протянув к своей невидимой хозяйке скрещенные в запястьях руки.
Теперь она была моей рабыней. Я подал знак Винке. Миру снова швырнули спиной на траву.
— Привязать эту рабыню к каркасу, — распорядилась Винка. — Подготовить ее на съедение слину!
— Нет! — закричала Мира. — Командуйте мной! Приказывайте! Я сделаю все, что вы пожелаете! Сделаю! Рабы должны подчиняться!
— Поздно, — ответила ей Винка.
— Я сделаю все, что вы прикажете! — разрыдалась Мира. — Пощадите!
— Слишком поздно, — повторила Винка.
— Нет! — истерично закричала несчастная пленница.
— Заткните ей рот кляпом, — приказала Винка.
Я снова вставил в рот Мире кляп из плотно скатанного куска шкуры лесной пантеры и для надежности закрепил его кожаным шнурком, завязав концы у нее на затылке.
После этого мы отошли, оставив Миру беспомощно лежать привязанной между балками деревянного каркаса.
Как мы и предполагали, ждать нам пришлось недолго. Вскоре в нескольких ярдах от нас послышалось легкое потрескивание раздвигаемых веток, а вслед за ним и сердитое глухое рычание. Привлеченный запахом свежей крови, хищник выбрался на поляну.
Слин — животное осторожное, он видел свою жертву, но не подошел к ней сразу. Описывая широкие круги по поляне, он постепенно приближался к девушке. Я без труда улавливал резкий характерный запах животного; Мира, безусловно, тоже. Она, казалось, оцепенела от напряжения. С глухим рычанием слин подкрадывался, низко припав к земле. При малейшем движении своей жертвы он мгновенно бросился бы на нее, но добыча его не шевелилась, и это его настораживало. Однако запах свежей крови был сильнее всяких сомнений. У неподвижно лежащего тела слин остановился. Он принюхался и осторожно слизнул кровь.
После этого он уже не мог остановиться; с клыков его побежала слюна, а движения языка стали по-хищнически жадными, быстрыми.
Я вытащил из колчана стрелу, снял с нее металлический наконечник и заменил его куском туго скатанной и перевязанной шнурком шкуры.
Мира от ужаса вжалась в землю. Казалось, все ее тело застыло сейчас в одном безмолвном крике, но изо рта, заткнутого умелой рукой воина, не вырвалось ни звука. Мертвая тишина царила бы на поляне и тогда, когда клыки хищника впились бы в беззащитную плоть.
Животное заволновалось; вкус крови возбуждал его.
Я отпустил натянутую тетиву. Выпущенная стрела ударила тупым, обмотанным шкурой концом в морду слина. Животное недоуменно отпрянуло назад и сердито заворчало, готовясь отразить нападение другого хищника, пришедшего, очевидно, отнять у него добычу.
Две пага-рабыни осторожно вытащили на поляну разделанную тушу табука, которого я подстрелил прежде, чем отправиться в лагерь за Мирой. Они бросили тушу прямо к морде слина.
Животное встретило появление человека настороженным рычанием, но, очевидно решив не искушать судьбу и довольствоваться малым, схватило лежащую тушу табука и без промедления скрылось в кустах.
Я отыскал выпущенную стрелу и заменил надетый на нее мягкий наконечник из скрученного куска шкуры на металлический.
Винка и ее помощницы освободили Миру от стягивающих ее руки и ноги ремней и не без труда вытащили у девушки изо рта кляп. Они поставили Миру на колени и связали ей руки. Повязку с ее глаз не снимали.
— Теперь ты знаешь, что ты должна сделать, рабыня? — спросила Винка.
Еще не оправившись от пережитого шока, Мира оцепенело кивнула. Ей предстояло предать разбойниц из банды Хуры. Среди моих запасов находилось несколько бутылок вина, отравленных наркотическими веществами, которые Марленус обнаружил в лагере Вьерны и которые затем в качестве трофея перешли во владение тиросцев и разбойниц Хуры. Я нашел их в оставленном союзниками лагере и взял с собой. Я решил, что они могут оказаться полезными; теперь пришло время это проверить. Я не предполагал, что отравленное вино отведают все женщины-пантеры, но если нам удастся лишить тиросцев хотя бы некоторой части их прекрасных, но столь опасных союзниц, это уже даст мне большие преимущества над ними.
— Завтра вечером, — повторила Винка, — ты угостишь вином как можно большее количество женщин-пантер.
Мира с повязкой на глазах стояла на коленях перед своей суровой хозяйкой, низко опустив голову.
— Да, госпожа, — едва слышно ответила она.
Винка грубо схватила ее за волосы и хорошенько встряхнула.
— Мы в любой момент сможем поймать тебя снова в этом лесу, — пообещала моя помощница.
Винка грубо схватила ее за волосы и хорошенько встряхнула.
— Мы в любой момент сможем поймать тебя снова в этом лесу, — пообещала моя помощница. — Тебе от нас не уйти. Ты это хорошо понимаешь?
Мира обреченно кивнула.
— Надень на себя шкуры пантер, рабыня, — приказала Винка.
Мире развязали руки и помогли надеть те самые шкуры, которые были на ней, когда я ее поймал. После этого руки ей снова связали за спиной, а на шею надели небольшую корзину, наполненную бутылками.