Плеть снова обожгла ее тело. Предводительница разбойниц разрыдалась.
— Пожалуйста, хозяин! — глотая слезы, бормотала она.
Бывшие соратницы вторили ей дружным ревом. Сарус обернулся ко мне.
— Люди с Тироса строго наводят порядок среди своих рабынь, — заметил я.
— Я слышал, что цепи рабыни в Порт-Каре еще тяжелее, — ответил Сарус.
Я пожал плечами.
— Твоя хитрость не удалась, — повторил предводитель тиросцев.
— Но твои союзницы связаны, — напомнил я ему.
На лице моего собеседника отразилось непонимание.
— Они нам больше не нужны, — ответил он.
— Это хорошо, — сказал я. — Значит, их мне не придется убивать.
— Послушай, Боск из Порт-Кара, признай себя моим пленником, и дело с концом, — предложил Сарус.
— У меня есть встречное предложение, — сообщил я. — Я дарую жизнь тебе и твоим людям, если вы немедленно уберетесь из этого лагеря и оставите здесь всех своих рабов.
Слышали бы вы, какой тут поднялся хохот. Новоиспеченные пленницы смотрели на меня, не веря своим ушам. Я дал тиросцам навеселиться вволю.
— Предлагаю вам сложить оружие, — сказал я. Тиросцы обменялись недоуменными взглядами.
Двое из них хохотнули, но уже без прежней веселости.
Я услышал, как пленные охотники Марленуса поднимаются на ноги. Но никто не набросился на них с плетью. Никто вообще не обратил на них внимания. Краем глаза я видел в двух шагах от себя, в тени, отбрасываемой частоколом, выросшую словно из-под земли грозную фигуру Марленуса, а рядом с ним — Римма и Арна. На цепи, тянувшейся у них от ошейника к ошейнику, играл багровый отсвет костра. Я встретился глазами с Марленусом.
— Сдавайся, — продолжал настаивать Сарус. — Сдавайся и прекратим эту бессмысленную игру.
— Мне она не кажется такой уж бессмысленной, — ответил я.
— Ты здесь совершенно один, — сказал Сарус. — У тебя нет ни малейшего шанса выбраться отсюда.
— Да он просто сумасшедший, — пробормотал один из тиросцев.
— Ты сделал глупость, придя сюда, — сказал Сарус.
— Я так не думаю, — возразил я. Он недоверчиво взглянул на меня.
— Сколько у тебя здесь людей? — поинтересовался я.
— Пятьдесят пять, — ответил он.
— Я не всегда был торговцем, — признался я.
— Это имеет какое-то значение? — полюбопытствовал Сарус.
— Имеет, — ответил я. — Некогда я был воином.
— Здесь пятьдесят пять воинов, — напомнил Сарус.
— Моим городом был Ко-ро-ба, — многозначительно сказал я. — Его еще иногда называют Городом Башен Утренней Зари.
— Кончай эту игру, — пробормотал Сарус. — Сдавайся.
— Некогда я опозорил свою касту, — продолжал я, — опозорил мой Домашний Камень, мой меч. Я обесчестил себя и вынужден был уйти из рядов воинов.
Сарус медленно обнажил меч. Остальные последовали его примеру.
— Но когда-то я все же принадлежал к числу славных жителей Ко-ро-ба, — предавался я воспоминаниям. — Забыть это невозможно. Этого у меня не отнять.
— Нет, он явно сумасшедший, — укрепился в своей мысли стоявший рядом с Сарусом воин.
— Да, когда-то очень давно, в дельте реки Воск, я опозорил свое имя. Я знаю, мне его уже никогда не вернуть. Все то, что было мне дорого, все, что было свято для меня, я потерял безвозвратно. Это как легкокрылый тарн, который только раз может опуститься рядом с воином: если он улетел — он уже никогда не вернется.
Это как легкокрылый тарн, который только раз может опуститься рядом с воином: если он улетел — он уже никогда не вернется.
Я посмотрел на окружающие меня мрачные лица и устремил взгляд в бездонное ночное горианское небо. Крохотные звезды усыпали его, словно далекие костры расположившихся на ночлег бесчисленных армий межпланетных воинов. Я вздохнул и снова вернулся к тому, что меня окружало — к враждебным, недоброжелательным лицам тиросцев.
— Да, я потерял честь, но это не значит, что я забыл о том, что некогда она у меня все же была. И в такие ночи, как сегодняшняя, я вспоминаю об этом с особой силой.
— Нас здесь пятьдесят пять человек! — закричал Сарус.
— Марленус! — позвал я. — Ты помнишь, как когда-то в Аре, на арене стадиона, мы сражались с тобой плечом к плечу?
— Помню! — откликнулся тот.
— Замолчать! — крикнул Сарус.
— А помнишь тот день, — не обращая на него внимания, продолжал я, — когда на Стадионе Тарнов ты впервые за долгие дни снял с лица маску и снова провозгласил себя убаром Ара?
— Помню! — отозвался Марленус.
— Позволь мне еще раз услышать сейчас гимн этого славного города.
Гордая торжественная мелодия, словно после долгого заключения, вырвалась из могучей груди Марленуса и величаво поплыла над притихшим ночным морем. К ней присоединялись все новые и новые голоса тех, кто и сейчас продолжал хранить ей верность.
— Прекратить! — закричал Сарус. Он обернулся ко мне. Глаза его пылали бешенством.
Меч мой продолжал оставаться в ножнах.
— Ведь ты не из Ара! — крикнул он.
— Для тебя было бы лучше, — ответил я, — если бы я был оттуда.
— Он окончательно свихнулся! — мрачно заявил стоявший рядом с Сарусом воин.
— Моим Домашним Камнем был Священный Камень города Ко-ро-ба, — в который раз тщетно попытался я объяснить хоть что-то этим пустоголовым. Нет, напрасно. Я вздохнул. — Ну что, Сарус, ты, наверное, будешь первым в очереди?