В Торговой Палате, где я заполнил бумаги о прибытии своего корабля и уплатил пошлину за постановку судна на причал, мне не задали никаких вопросов. Откровенно говоря, чиновники отнеслись ко всей процедуре довольно формально и не проявили излишнего любопытства. Торговая Палата, стоящая во главе города, живущего по законам свободного торгового города-порта, такого же, как Хельмутспорт, Шенди и Бази, больше заинтересована в расширении торговых связей со всеми желающими, нежели в сокращении их из-за усиления полицейского надзора. Причем преуспела в этом до такой степени, что на городской пристани я даже заметил два зеленых пиратских судна. Думаю, что, когда их капитаны заполняли декларацию о цели своего прибытия в город, их мучили расспросами не больше, чем меня. Представители верховной власти Лидиуса, большинство из которых также принадлежали к торговой олигархии, стремились установить в городе те же правила, которых придерживались острова свободных торговых зон на Тассе. С тремя из них — Телетусом, Таборгом и лежащим к северу от Торвальдсленда Сканьяром — я познакомился лично, побывав на них во время своих плаваний. Следует отметить, что, хотя руководство всеми этими островами осуществляется на основе торгового права свободной зоны, Торговые Палаты Таборга и Телетуса ведут себя с приезжающими гораздо строже, что, по мнению самих торговцев, побуждает их проводить законные сделки именно в этих местах, хотя цены здесь несколько выше, а незаконный сбыт товаров, равно как и контрабандные операции, переносить в припортовые города с менее жестким соблюдением законов, где выбор товаров больше, а цены ниже.
Подавляющее большинство городов и островов Тассы управляются, конечно, не Торговыми Палатами, а магистратами с их законодательными органами — Верховными Городскими Советами. В Порт-Каре, например, моем городе, роль подобного органа выполняет Совет Капитанов, который после свержения враждовавших между собой убаров взял на себя все руководство городскими делами. Не думаю, чтобы члены нашего Совета с такой же легкостью отнеслись к выполнению возложенных на них функций, как ответственный чиновник, откровенно посмеивавшийся при заполнении наших регистрационных документов и лукаво посматривавший на моих людей. Они, конечно, даже отдаленно не напоминали торговцев: то, что они из Порт-Кара, сразу бросалось в глаза. Тем не менее регистрация наша прошла быстро и без заминки.
Мы пришвартовались рядом с кораблем-тараном среднего класса с Тироса. Его корпус и широкие балки перекрытий были выкрашены в желтый цвет.
Пока мы спускали трап, старший помощник капитана с соседнего корабля — в натянутой на одно ухо желтой шапочке без полей, напоминающей берет, — перегнулся к нам через поручни.
— Я слышал, вы с Таборга, — заговорил он.
— Да, — подтвердил я.
— А мы из Турий.
Я рассмеялся. Турия — город, лежащий далеко на юге, у самого экватора, посреди бескрайних степей, по которым кочуют народы фургонов. Поблизости на тысячи пасангов не сыскать водоема размером больше плавательного бассейна. С таким же успехом команда соседнего корабля могла назвать портом своей приписки Тор — город, лежащий среди безжизненных пустынь, в центре крохотного оазиса. Помощник капитана рассмеялся в ответ. Я приветственно помахал ему рукой и вместе с Риммом и Турноком спустился на берег.
Мы шли вдоль портовой зоны города, забитой снующими во всех направлениях людьми. Повсюду высились горы всевозможных товаров — в основном каких-нибудь изделий из металла, инструментов или шерстяной, тонкой вязки одежды. Вскоре их погрузят на баржи и доставят в верховья Лаурии, чтобы там обменять на шкуры слинов, табуков и пантер. Обратно с верховьев суда потянутся в порт с древесиной, солью и клетками, заполненными светловолосыми девушками, хотя этот последний товар не будет, скорее всего, выставлен на продажу в Лидиусе, а, погруженный на более крупные суда, будет еще долгие недели томиться в грузовых трюмах, пока не окажется на рынках южных городов.
Обоих рабов-мужчин, выкупленных у Ширы, я отпустил на волю. Я дал им одежду и по два серебряных тарска каждому. Видя такое расположение к себе, они выразили желание остаться у меня на службе, и я им позволил.
— Сколько ты получил за продажу девчонок? — спросил я Турнока. Подобная статья дохода меня совершенно не интересовала, и мне только сейчас пришло в голову узнать, сколько же я на них заработал.
— Я продал их за четыре золотых, — ответил Турнок.
— Отлично, — заметил я.
Высокая цена для дикарок из северных лесов. Они, конечно, были довольно красивы, но ума это им не прибавляло. Думаю, посидев в нижнем трюме «Терсефоры», девицы начали понимать, что они прежде всего женщины, а не воины. Будем надеяться, из них получатся неплохие рабыни, усмехнулся я про себя.
Мы продолжали прогуливаться вдоль пристаней Лидиуса, с любопытством оглядывая огромный городской порт. Прошли мимо просторных, хорошо укрепленных складских помещений, у стен которых уже не было такого скопления народа. Здесь, должно быть, хранятся изделия из золота и драгоценных камней, тонкие, выдержанные вина и благовония, специи и изысканные украшения — товары, погрузка которых на корабль, равно как и выгрузка на берег, происходит вдалеке от любопытных глаз.
Здесь, должно быть, хранятся изделия из золота и драгоценных камней, тонкие, выдержанные вина и благовония, специи и изысканные украшения — товары, погрузка которых на корабль, равно как и выгрузка на берег, происходит вдалеке от любопытных глаз. В таких местах, несомненно, должны находиться и доставляемые в Лидиус из крупнейших работорговых городов — прежде всего из Ара — прошедшие специальный курс обучения рабыни наслаждений, продажа которых наверняка будет происходить на центральном невольничьем рынке либо на каком-нибудь престижном закрытом аукционе. Таких женщин не часто встретишь в северных городах, и цены на них чрезвычайно высоки.
Мы миновали одну из многочисленных таверн. Я облизал пересохшие губы.