— И? — Славик никак не мог уяснить, к чему клонит эта чересчур дотошная девица.
— Осталось поднять онлайн-архивы испанской и, в частности, барселонской прессы за период от седьмого до двенадцатого апреля двухтысячного и посмотреть, о чем писали газеты.
— Да никакой ты не филолог, ты мент!
— Не хами. Для тебя же стараюсь. Испанский я знаю лишь на бытовом уровне, но и этого хватило, чтобы выяснить: в политике и экономике тогда ничего экстраординарного не происходило, светская хроника разнообразием не блистала, в культурной жизни весенний застой. Какой раздел мне пришлось изучить от и до? Отгадаешь с трех попыток?
— Уголовка? Происшествия? — мигом догадался Славик.
— Ты умнее, чем хочешь казаться. Именно! Если не веришь, вот распечатки. — Алёна вытащила из сумочки сложенные вдвое листы, передала Славику. Посмотрел, безразлично пожал плечами — единственными известными ему испанскими словами были «мучачос» и «хихо де пута».
— Заголовок крупно, на первой полосе: «Чудовищная серия убийств в центре Барселоны», утренний выпуск, восьмое апреля. Далее: «Полиция воздерживается от комментариев», «Кровавый след маньяка», «Девять изуродованных жертв». Каково?
— Наш дедуля?!. — У Славика челюсть отвисла.
— Окстись! Первые убийства были совершены в течение седьмого числа, барон прилетел в Испанию в ночь на восьмое. По-твоему, девяностолетний старец способен разорвать в клочки другого человека?
— Не знаю, опыта в этой сфере у меня нет. Дальше?
— Восьмое апреля — полдюжины убитых, девятое — четверо, десятое — семеро и еще двое одиннадцатого. Всего двадцать восемь погибших, и умерли эти люди… гм… неприятно. В городе тихая паника, муниципалитет ввел комендантский час — поверь, для крупного европейского центра это чрезвычайный шаг! Равно как и ограничение свободы прессы. «В целях содействия расследованию» журналистам начали затыкать рты и закрыли доступ к информации.
Утром двенадцатого объявлено: преступник найден, им оказался какой-то сумасшедший, который — вот ведь неприятность! — неделю спустя повесился в тюрьме. Во второй половине того же дня Фальц-Фейн отправляется домой. Обычное совпадение?
— Не верится, — отозвался Славик. — Вдруг он какой-нибудь эксперт, криминалист?
— Смеешься? Бывший спортивный обозреватель и торговец сувенирами? Миллиардер-меценат? Заметь, я проверила только по одной дате, а если копнуть глубже? Что именно «открылось в Барселоне»? И почему барон известил об этом твою родственницу? Почтовой открыткой? Мог бы и позвонить…
— В квартире почему-то нет городского телефона, — сказал Славик. — А восемь лет назад сотовые в России были дорогой редкостью… Черт знает что!
— Полностью поддерживаю, — согласилась Алёна. — Хоть убей, я не могу углядеть логической связи между серией неимоверно жестоких убийств в Испании и питерской старушкой-театралкой.
— Что значит «неимоверно жестоких»? Подробности в газетах печатали?
— Только первые дни, потом ввели цензуру. Пожалуйста. — Алёна взяла один из листов. — Тело сорокалетней матери троих детей Эвиты д’Альбано было обнаружено в подвале дома по улице Санто-Доминго… Так, это неинтересно… Вот: у жертвы удалены сердце, селезенка и обе почки, ампутирована правая рука, снят скальп… В прочих случаях примерно то же самое, иногда и похуже. Их разделывали, как на бойне. Нестыковочку замечаешь?
— Естественно. Один-единственный человек не сумел бы выпотрошить за день сразу девятерых. Я хорошо знаком с хирургией и знаю, что наш организм — довольно крепкая штуковина. Неужто версию с «сумасшедшим» газетчики проглотили?
— Упомянуто, будто маньяк обладал редкой физической силой. Убийства прекратились в день его ареста. Люди были очень напуганы, страх не лучшее подспорье для логического мышления. Поверили, конечно. А после самоубийства подозреваемого журналисты начали мусолить другую тему: якобы его повесили тюремщики — смертная казнь в Испании отменена, людоед получил бы пожизненное…
— Людоед?
— На некоторых телах обнаружены следы зубов. — Алёна поморщилась. — Фу, гадость… Как тебе история?
— Ничего не скажу, любопытно, — проворчал Славик. — Имя барона в газетах упоминалось?
— В том-то и дело, что нет. Ни звука, ни намека. Заслуги в поимке маньяка принадлежат барселонской полиции и особой группе следователей из Мадрида, приехавшей в город на второй день… Будешь еще кофе?
— Давай, — кивнул донельзя озадаченный Славик.
Нехороших тайн прибавлялось с каждым днем. Бабуля-тусовщица, Дверь, сокровища в «Альфа-банке», открытка, неким чудесным образом связанная с резней в Барселоне. Голова кругом!
— Ты работаешь в программе Excel? — спросил Славик возившуюся с туркой Алёну. — Удалось запустить компьютер в гостиной, поможешь кое в чем разобраться?
— В чем именно?
— Следующая часть бабушкиного наследства. Полно таблиц, большинство записей на английском, каждый файл пронумерован — вроде бы по годам. С тысяча девятьсот шестидесятого по две тысячи двенадцатый.
— Как ты сказал? — Алёна резко развернулась на каблуке.
Сапоги в доме она опять не сняла, придется отучать. — А ну пошли! Кофе потом!
Открыла папку «Мои документы», быстро нашла файл с именем «2000», загрузила. Нетерпеливо пробежалась взглядом по строкам.