— Планеты, измерения, отражения — что угодно. Множественность миров. Бесконечная множественность. Не знаю. Никто не знает. Современная физика не способна объяснить сам феномен Дверей, что уж говорить о пространствах, открывающихся за некоторыми из них…
Славик вытащил сигареты, прикурил. На вокзале приятно пахло выхлопами дизелей тепловозов и углем, который проводники жгли в бойлерах и котлах отопления вагонов. Запах, всегда ассоциируемый с дальней дорогой.
— Пассажиры, заходите в вагон! — громко окликнула проводница в темно-зеленой форменной одежде и пальто с барашковым воротником. — Пять минут до отправления!
— Держись и не унывай, — приказал Славику Гончаров. — Хочешь совет? Удели больше внимания Алёне. Да-да, в том самом смысле. Человек, внезапно лишившийся любимого дела и чувствующий себя здесь чужим, очень нуждается в поддержке. Понимаешь?
«Вот старый хрен…» — подумал Славик, и как всегда мысль отразилась на его лице.
Владимир Платонович фыркнул:
— Верно, Люда сделала прекрасный выбор. Ты очаровательно непосредственен, даже когда молчишь. Итак, мой юный друг, жму руку и прощаюсь ненадолго.
Гончаров прошествовал в вагон. Славик подошел к окну двухместного купе и дождался отправления, привычным символическим жестом легонько стукнув в стекло кулаком. Русский немец (или немецкий русский?) ответил в голливудской стилистике — изобразив колечко из указательного и большого пальцев. Все будет о’кей.
На Невском можно было сесть на троллейбус или маршрутку, чтобы проехать хоть половину пути до дома, но Славик пошел пешком. Лиговка была оживлена, учуяв близкого по духу человека и приметив косуху с заклепками, к Славику подошли двое — парень и девушка, представились панками из Перми и попросили десятку: с деньгами туго. Славик дал сотню, вызвав восторженный добродушный матерок. Потом на Кузнечный переулок, к Загородному, на Пять Углов, Фонтанку и мимо золотисто-оранжевого в ночном освещении здания «Лениздата» на Гороховую. Домой.
Алёна встретила в дверях.
— Господи, ты задержался, я не знала, что и думать…
— Чего тут думать? Поезд ушел полчаса назад, а пешком долго. Транспорт ходит плохо. Ты ужинала?
— Тебя ждала. Я не могу одна.
Алёна отвернулась и ушла в гостиную. Судя по знакомым звукам, пыталась смотреть на видео мультик «Мадагаскар».
Славик разделся, поставил тяжелые ботинки на подставку для обуви, стянул носки, бросил их в корзинку для белья возле стиральной машины. Почесал в затылке — стоит ли поступить так, как он придумал? Если Алёна не поймет, будет очень стыдно. Но раньше этот трюк работал безотказно.
Остановился у распахнутой двери в большую комнату, уперся плечом в косяк, руки скрещены на груди. Алёна сидит в кресле, теребит в руках зачем-то прихваченное с кухни полотенце, предназначенное для вытирания посуды. Нервничает жутко, она уже второй день такая. Смотрит мимо телевизора, хотя на экране самое интересное — резвятся отмороженные мультяшные пингвины.
— Пошли трахаться, — не вопросительно, а очень даже уверенно и громко сказал Славик.
Алёна взглянуло на него ошарашенно.
— Чт… Что ты сказал?
— Трахаться пошли, говорю.
Заниматься сексом. Любовью. Прямо сейчас. В спальне здоровенный диван.
Подошел, взял за руку, поднял на ноги. В Алёниных глазах промелькнула легкая сумасшедшинка. И вроде бы надежда. Ага, действует!
Получилось очень даже неплохо, пускай и несколько дикарски: ну чисто «В мире животных». Алёна хотела этого, однако старалась скрывать; для человека, прожившего много лет в Европах, естественные желания как бы даже и неприличны, это должно подавляться, а то мало ли, заподозрят в предосудительном — сексизм или как там это у них называется?..
Славик же действовал по наитию, зная, что женщинам очень нравится, когда рядом сильный человек, способный защитить, успокоить, подарить как физическую, так и моральную радость. Поэтому свою роль Славик выполнил жестко — клин клином выбивают. В процессе разорвали последнюю хорошую футболку.
— Ужинать? — отдышавшаяся и взмокшая Алёна устроила голову на крепком плече Славика. — Только я сейчас в душ на минутку… А ты не мойся пока, я люблю, когда от мужчин так пахнет. В этом есть что-то… Что-то вечное и подлинное. Как огонь в камине или хлеб на столе.
— Ну ты поэт…
— Поэтесса. Хотя стихи терпеть не могу. Даже на английском. Йейтс или Джон Китс звучат как музыка, но это чужая музыка…
— Это кто такие?
— Балбес и двоечник, — Алёна невесомо прикоснулась губами к брови Славика. — Расскажу потом. Прости, я улетела в ванную…
Ф-фу. Получилось! Она вновь стала нормальным человеком! Отличная терапия — теория подтверждается практикой.
Чудеса в решете, Алёна сбросила все маски, нанесенное улетучилось бесследно, разве что деловитость осталась. Наверное, обычная черта характера. Отыскала в ванной славиков тельник, натянула, оказался почти до колен — ни дать ни взять, модельное платье, фигуру облегает не хуже лучших прикидов от Армани. А что тельник потрепанный и с дыркой под мышкой, так это только шарма добавляет.
Взялась приготовить яичницу, «как в Лондоне» — с сыром, помидорами и (о ужас!) тертым огурцом. Сама сварила кофе. Славик расслабленно сидел на кухонном уголке, почесывал живот, зевал будто сытый помоечный котяра и наслаждался жизнью: если в доме появилась женщина (пускай и внезапно!), значит, теперь квартира окончательно обжита…