Коротышка кротко поклонился и помчался было за портьеру, но его остановил грозный рык омоновца.
— Ты про водку не забыл, беляш самоходный? — поинтересовался Ваня у хозяина караван-сарая.
— Извините, уважаемый, да простит мне Аллах три класса церковно-приходской школы, но я не знаю, что такое водка, — растерянно пробормотал никейский трактирщик и, на всякий случай, спрятал голову под мышку.
— Водка — это алкалоидная смесь, — не удержался Горыныч, уставший изображать ссорящихся друг с другом ящериц, — состоящая из очищенного этилового спирта, дистиллированной воды и приготовленная…
Попов, которому было поручено заботиться о «зверушках», вмиг вырубил у второгодника микрофон тремя смачными щелчками.
Ахтармерз обиженно зашипел и заткнулся, а Андрюша закончил за него фразу, глядя прямо в глаза оторопелого коротышки:
— Любой алкоголь, короче, тащи!
— Так у нас же вечный сухой закон, — замялся было тот, но вовремя вспомнил о жомовских берцах. — Ничего, если я вам вино в чайнике подам?
— По хрену, — согласился омоновец. — Только чайник выбери побольше. Жажда меня томит.
Прочие посетители заведения, увидев, что бить больше никого не будут, расслабились и вернулись к своим разговорам, суть которых, впрочем, все равно заключалась в обсуждении появления новых гостей. На ментов косились, но подойти к ним не осмелился никто. И друзья после демонстрации милицейских методов решения проблем уже не знали, из-за восточного ли гостеприимства их никто не тревожит или же из-за обычного страха любого живого существа перед человеком в милицейской форме.
Впрочем, о том, что, кроме них, в караван-сарае есть кто-то еще, друзья быстро позабыли — им принесли заказанную еду. Причем быстро и с хорошим оформлением. Ровно через две минуты после того, как коротышка скрылся за портьерой, оттуда выплыли сразу шесть девиц, одетых в полупрозрачные шальвары и сверкающие блестками топики. Подносы с едой они несли на головах, но на кушанья друзья и не смотрели. Как, впрочем, и на лица, укрытые плотной вуалью. Все менты, даже вечно голодный Попов, словно громом пораженные, смотрели на обнаженные животы девиц, жившие какой-то своей, не ведомой другим жизнью. Девицы подплывали к столику ментов по очереди, плавно опускали подносы и, кланяясь, уступали место следующей полуголой натуре. Затем, так и не переставая вращать поясницей, караван-сарайские официантки скрывались за занавесью. И лишь когда из поля зрения ментов исчезла последняя, все трое пришли в себя. Причем лучше всех это удалось Рабиновичу.
— Ничего особенного, — проговорил он, глядя в сторону ушедших и плотоядно облизывая губы. — Обычные танцовщицы.
Жомов сглотнул комок, засевший в горле после демонстрации дамами местного сервиса, и потянулся к трехлитровому медному чайнику с длинным носиком. Попов густо покраснел и, опустив голову к тарелкам, принялся искать столовые приборы. Так и не найдя их, он удивленно посмотрел на Рабиновича.
— Сеня, похоже, тут все руками едят, — слегка растерянно проговорил криминалист.
— Естественно, — съязвил Рабинович. — Или ты когда-нибудь видел, чтобы кто-нибудь пищу ногами в рот запихивал?
— Да не о том я, идиот! — обиделся Попов. — Эта жирная свинья — (о-па! нашел на ком отыграться), — нам ни ложки, ни вилки, ни ножа не дала.
— Ну так сходи и разберись, — отмахнулся от него кинолог. — Можешь ты хоть раз в жизни что-нибудь сделать самостоятельно?
Андрюша хотел обидеться и что-нибудь нелицеприятное другу сказать, но передумал. Действительно, зачем лишний раз с язвительным евреем связываться, если можно просто пойти и самому все сделать? Попов лениво поднялся с ковра и, проглотив ведро слюны, выделенное железами от вида аппетитной пищи, собрался идти в подсобные помещения, но затем выругался и плюхнулся обратно.
— На хрена мне это надо? — неизвестно у кого поинтересовался криминалист под удивленными взглядами друзей. — Хозяин, сюда. Быстро!
Коротышка действительно появился перед столиком излишне буйных гостей через секунду после крика Попова. Андрюша полчаса ему объяснял, что нужно цивилизованному человеку для принятия пищи, но ничего путного так и не добился. Единственное, на что оказался способен владелец караван-сарая, это принести друзьям ножи и огромные ложки, больше напоминающие половники. Попов на все плюнул, оставил для сервировки стола режущие предметы, а остальное всунул обратно в руки коротышки.
— Иди отсюда, чучело, — проговорил он.
Единственное, на что оказался способен владелец караван-сарая, это принести друзьям ножи и огромные ложки, больше напоминающие половники. Попов на все плюнул, оставил для сервировки стола режущие предметы, а остальное всунул обратно в руки коротышки.
— Иди отсюда, чучело, — проговорил он. — И чтобы больше я тебя не видел.
Шеф заведения испарился с глаз долой, а менты наконец приступили к трапезе. Вино, конечно, не водка и русской душе не близко, но за неимением лучшего и оно вполне сгодилось. Выпив по пиале терпкого кроваво-красного напитка, трое доблестных сотрудников удовлетворенно вздохнули и принялись неспешно закусывать. Ваня, как обычно, попытался быстренько отправить вторую порцию алкоголя вслед за первой, но Рабинович вовремя успел выдернуть у него из-под рук чайник с вином. Жомов поворчал, но поскольку деваться было некуда, стал кушать и ждать, когда Сеня соизволит разлить еще по пиале вина.